|
Что бы я стала делать там, внизу? Я привыкла есть три раза в день. И знала, что у Жюстины мне это будет обеспечено. - Почему вы приехали сегодня? - спросил Мегрэ довольно холодным тоном. - Разве я вам сейчас не сказала? Сначала я поехала в Йер. Мне не хотелось, чтобы на похоронах бедного Марселя никто не шел за гробом. - Вы все еще любили его? Она немного смутилась. - Мне кажется, я его по-настоящему любила. Я много говорила с вами о нем, когда вы заботились обо мне после его ареста. Знаете, Марсель был неплохой человек. В сущности, даже наивный, я сказала бы, застенчивый. И как раз потому, что был застенчивый, хотел вести себя, как другие. Но только он перехватывал через край. Там, в горах, я все это поняла. - И вы его разлюбили? - Мои чувства к нему изменились. Я видела других людей. Могла сравнивать. Доктор помог мне понять. - Вы были влюблены в этого доктора? Она несколько нервно засмеялась. - Я думаю, что в санатории все более или менее влюблены в своих врачей. - Марселей вам писал? - Иногда. - Он надеялся, что вы опять будете жить вместе? - Первое время, кажется, да. Потом он тоже изменился. Мы оба изменились, но по-разному. Он очень быстро постарел, почти сразу. Не знаю, видели ли вы его с тех пор. Прежде он хорошо одевался, следил за собой. Был гордый. А потом... с тех пор, как он случайно приехал на побережье... - Это он устроил вас к Жюстине и Эмилю? - Нет. Я знала Жюстину понаслышке. Я сама явилась к ней. Она взяла меня на испытательный срок как помощницу, потому что для другого я уже не годилась. Там, в горах, мне сделали четыре операции, у меня все тело в рубцах. - Я спросил вас, почему вы приехали сегодня. Мегрэ неустанно возвращался к этому вопросу. - Когда я узнала, что это дело ведете вы, я, конечно, подумала, что вы вспомните обо мне и велите меня разыскать. Это, разумеется, потребовало бы времени. - Если я правильно понял, то с тех пор, как вы вышли из санатория, вы больше не общались с Марселем, но посылали ему деньги? - Случалось. Я хотела, чтобы он мог иногда доставить себе какое-нибудь удовольствие. Он не показывал виду, но у него бывали трудные времена. - Он вам это говорил? - Говорил, что он неудачник, что всегда был неудачником, что не способен даже стать настоящим подлецом. - Он говорил вам это в Ницце? - Он никогда не приезжал ко мне в "Сирены". Знал, что это запрещено. - Значит, здесь? - Да. - Вы часто бываете на Поркероле? - Почти каждый месяц. Жюстина теперь слишком стара, чтобы самой проверять свои заведения, а господин Эмиль никогда не любил разъезжать. - Вы ночуете здесь, в "Ковчеге"? - Всегда. - А почему Жюстина не предоставит вам комнату у себя? У нее же довольно большая вилла. - Она никогда не позволяет женщинам ночевать под своей крышей. Он понял, что затронул чувствительное место, но Жинетта все еще не поддавалась. |
