|
«Комбат батяня, батяня комбат, ты сердце не прятал за спины ребят» — так я декларировал свою позицию словами известной песни. Надо было не прятать сердце. Тем более что нужно было менять людей, Мишка, Сергей, Олег и Артём сидели там с августа. Вскоре выяснилось, что меня пасут и в Красноярске. И прослушивают. Мои друзья — бизнесмены, в офисе которых я часто встречался со свидетелями для книги о Быкове — Фёдор Федоренко и Олег Тихомиров сообщили, что их кабинет прослушивается. Близкий к Быкову человек — Георгий Рогаченко сообщил мне, что ему сказали «Лимонов приехал достать денег для покупки оружия». Следователь Быкова майор милиции Алексей Щипанов сообщил, что его предупредили «что вы приехали в Красноярск с целью провокации, что готовится провокация.» Председатель НБП в Красноярске робкий Андрей, перепуганный, рассказал, что ему звонил некий чурка и пытался угрозами узнать мой адрес в Красноярске. В разгар всей этой шпионской деятельности произошли рижские события. Меня оповестили о них по телефону. В те же дни позвонила перепуганная хозяйка (я отсутствовал, с ней беседовала крошечная Настя) квартиры и сообщила зачем-то что потеряла запасной ключ от квартиры. При всём при том я даже не нанимал эту квартиру, — наняла её фирма «Авторадио» через агентство по найму. Я даже не пытался понять, кто в этом клубке есть кто. И кто на кого работает. Если бы врагам Быкова не нравилась моя деятельность они бы действовали иначе, — подумал я. Дали бы мне для начала по голове, предупредили бы. Широкомасштабность же всех этих слухов и прослушиваний заставляла думать, что на подобную активность способна у нас в стране лишь контора. Меня давно взяли под колпак, — еще раз убедился я, и продолжил свою работу. Даже если бы я всё бросил, сел бы в Москве и смотрел телевизор, они бы продолжали ткать свою паутину. Да и как я мог бросить книгу, не говоря уже о партийной работе. А честь? В конце ноября я поехал в Новосибирск. Вот как выглядит этот эпизод в книге «Охота на Быкова«: «В конце ноября крошечная Настя отвела меня на вокзал, где я сел в поезд «Красноярск-Новосибирск», и, так как быстро темнело, я приказал ей отправляться домой. Из окна вагона я видел, как она взобралась на мост и трусцой послушно устремилась прочь. Однако другой провожающий, я его не приглашал, задумчивый молодой человек в шапке цвета кедрового ореха со светлым тупым ликом милицейского ангела дождался у моего вагона, когда тронется мой поезд, и только после этого стал удовлетворённо подыматься по заснеженным ступеням железнодорожного моста. За мной наблюдали. В Новосибирске я взял нацбола Николая и мы автобусом выехали в Барнаул. Через пару дней при выезде из города Барнаула Уазик в котором я ехал с попутчиками, остановили, и тщательно, с понятыми, обыскали. Представитель УГРО (так он отрекомендовался), весёлый блатной парень в кожаном пальто и большой шапке, и бледный злой молодой человек в светлой куртке — явный служитель ссучившегося ведомства, прикрывающимся светлым именем революционера Ф.Э.Дзержинского — эти двое командовали нормальными хмурыми ментами с автоматами. «Операция «Вихрь-антитеррор!» « — облегчённо оправдался угрозовец, когда они не нашли у меня оружия. «Это с понятыми-то?» — заметил я. Было ясно, что за мной установили постоянное наблюдение. Было неясно только — в связи с Быковым (»криминалитет смыкается с национал-экстремистами!» — так и вижу я заголовки наших самых честных в мире газет) или в связи с активизацией Национал — Большевистской партии в странах СНГ?» Теперь-то ясно, что Национал — Большевистская партия была избрана объектом разработки ФСБ и последующего обезглавливания и уничтожения как организации. Кто принимал решение и на какой высоте власти, мне неизвестно. |
