|
Однако храбрость и личные качества студента биолога Бенеса, заставили впоследствии примириться с его существованием многих его противников. А в Латвии Бенес принёс ещё большую популярность НБП да к тому же являлся живой иллюстрацией того что партия не разжигает межнациональную рознь. Помимо Маузера в Латвии действовали и действуют ценнейшие для партии товарищ Абель и товарищ Скрипка. Вклад их в дело национал-большевизма бесценен. Товарищ Иванов бухгалтер по профессии сменил Маузера. Иванов стал лидером Магаданской региональной организации. Сейчас он отошёл от партии, но бывший на 1-ом съезде вместе с ним Александр Доставалов достойно продолжает вести партию в далёком Магадане. Андрей Гребнев тогда был любимцем партии. Самым популярным региональным лидером. А Питерская организация была самой результативной региональной организацией НБП. Как и должно быть, лидер регионалки неизбежно навязывает свой стиль возглавляемой им организации. Я это понимал и не старался обтёсывать всех лидеров под себя или под некий идеал, который бы меня удовлетворял. Даже если бы я и хотел, я всё равно бы не смог бы обтесать региональных вождей. На это не было у меня ни времени, ни средств. Россия даже после обрезания которому подверглось СССР — огромная страна и ясно даже что посетить 89 регионов страны единожды займёт год или более и нужно будет безостановочно путешествовать. Посему я полагал своей главной задачей найти регионального лидера, а пусть он работает по своему усмотрению, руководствуясь в общих чертах идеологией партии. Потому у нас внутри партии были более красные — левые регионалки, и более правые. Гребнев взгромоздился на трибуну под аплодисменты питерцев и всего зала. Экспансивный, быстрый, не умеющий остановиться, он был такой динамо-машиной, крутящей мотор партии день и ночь. Он мог действительно среди ночи вызвать ребят и пойти разрисовывать нашими лозунгами Невский. Быстрый он был даже слишком. Достав откуда-то сумму денег питерцы поспешно выпустили красочный плакат с призывом вступать в Национал-Большевистскую партию. Торопясь в слове Большевистский потеряли одно «с», а наш черный серп и молот вышел перевернутым. Доносчики и злые языки утверждали что Гребнев слишком подхлестывает свою и без того неуемную энергию алкоголем. Защищаясь, он отвечал мне: «Да, Эдуард Вениаминович, после митинга я веду ребят выпить. Не нажраться, а выпить пива. Это их сплачивает, делает командой. Мы все делаем вместе. Мы спим, жрем ходим на акции вместе. Почему бы нам и не выпить немного вместе! Мы что, плохо работаем? Кто работает в партии лучше нас?! Каждый месяц в питерских газетах есть по 10-20 статей о нас. Кто может сделать больше?» Действительно, о них писала и «Независимая газета» поместив фотографии. С трибуны Iго съезда Гребнев призвал партию стать партией штурмовиков. Выступал он после екатеринбургского лидера Волкова и потому выступил оппонентом ему. Волковский стиль коллоквиумов на темы традиционализма или евразийства раздражал бывшего рабочего фабрики пластмасс. (Вместе с братом Серегой они там выливали из пластика ведра, совки и всякую подсобную утварь.) «Мы не собираемся годами сидеть на задницах и изучать книгу «Хлыст» как к тому призывает недавно отколовшийся от нас ученый Александр Гельевич Дугин. Каждый региональный лидер должен стать командиром и превратить своих ребят-очкариков в отряд штурмовиков. Или набрать других ребят!» — Гребнев косо усмехнулся. За ним числились исключения из партии некоторого количества старых питерских партийцев. В большинстве случаев, я думаю он был прав, люди не работали и были бесполезны. Но то, что он вытеснил в конечном счете из партии старых партийцев-интеллектуалов, это тоже верно. И это было плохо. Потому что здоровой партии нужны все, пригождаются и штурмовики и интеллектуалы. Удаляя людей отказывающихся подчиниться «штурмовизму» Гребнев интуитивно уничтожил потенциальную оппозицию. |
