|
В его положении нельзя хотеть слишком многого. Особенно сейчас, когда у него фактически нет будущего. Пораздумав, он, однако, решил, что у него нет очень уж веской причины торопиться с отъездом. Он чувствует себя еще достаточно хорошо, чтобы скрывать свое состояние. К тому же вряд ли кто нибудь из труппы хочет, чтобы он уехал, тем более что он приносит кое какую пользу. Да, он останется еще на несколько дней. Может быть, на неделю. Придя к этому решению, он испытал такое облегчение, что едва опять не переиграл все карты. Черт возьми, имеет же обреченный человек право хоть на какие то удовольствия! Выработанное всей его жизнью самообладание поможет ему не допускать ничего дурного в отношении Розалинды. Не пить больше шампанского и не оставаться с ней наедине. Вновь в мире с собой, он разделся впотьмах и нырнул под одеяло. Но когда откинулся на подушки, то вдруг с необыкновенной отчетливостью вспомнил, как держал девушку в своих объятиях. Он перекатился на бок, ощущая в душе зияющую пустоту. Будь она проклята, эта болезнь, которая заставляет видеть все в черном свете. Он закрыл глаза, хорошо сознавая, что поступил не очень то хорошо. Пожалуй, не стоило ее целовать, но он знал, что донесет воспоминание об этом поцелуе до последнего, не такого уж далекого, дня своей жизни. Глава 7 Джордж Блэкмер вышел из своего фаэтона и поднялся по массивным каменным ступеням Ашбертонского аббатства. После того как на его стук дверь открылась, он сказал: – Доложите герцогу о моем прибытии. Обычно каменное лицо дворецкого Оуэнза странно дрогнуло. – Его милость… в отсутствии Блэкмер снял перчатки. – Послушайте, я же врач герцога, а не какой нибудь назойливый посетитель. Он непременно захочет меня видеть. После некоторого колебания Оуэнз наконец сказал: – Герцога нет в его резиденции. Он уехал один, никому ничего не сказал о своих планах. Я… мы все несколько обеспокоены. Брови Блэкмера вопросительно изогнулись. – Один? Дворецкий кивнул. – Ускакал на лошади, даже не взяв с собой своего лакея. Сразу же после вашего последнего посещения. – За эти две недели он не прислал даже какой нибудь записки? – недоверчиво спросил Блэкмер. – Нет. – Вы никому не сообщили о столь продолжительном отсутствии герцога? – А кому мы должны сообщить? Его светлость имеет полное право ехать куда захочет. Вот только, – Оуэнз сглотнул, – он никогда не вел себя так необычно. Поступок и в самом деле необычный. Блэкмер наблюдал за Стивеном вот уже много лет и был уверен, что тот никогда еще не совершал ничего столь непредсказуемого. Хотя, несомненно, смертный приговор может нарушить душевное равновесие любого человека. – Если он вернется или вы узнаете какие нибудь новости о нем, немедленно мне сообщите, – сдержанно сказал он. – Я должен это знать. Блэкмер оставил аббатство, бормоча себе под нос какие то ругательства. Его проклятый пациент может быть в любом уголке Англии. И один только Бог знает, что с ним происходит. Чувствует он себя, вероятно, достаточно сносно, но его самочувствие может в любой миг измениться. Доехав до дома, Блэкмер удалился в свой кабинет и стал там расхаживать взад и вперед, ломая голову, что же ему делать. Обслуживающий персонал Ашбертона, по видимому, не захочет делать ничего, что могло бы не понравиться их хозяину, и все же надо что то предпринять. Ведь только он один знает, чем объясняется внезапный отъезд герцога. Логичнее всего было бы написать брату Ашбертона, живущему в Уэльсе. Кстати, вполне вероятно, что герцог находится именно там, ищет сочувствия и готовит брата к вступлению в права наследника. Блэкмер был лишь поверхностно знаком с лордом Майклом Кеньоном, но и этого оказалось достаточно, чтобы убедиться: Майкл – человек очень суровый, иметь с ним дело опасно; если его предупредить, неизвестно, что он предпримет. |
