Один из вас упомянул о колдовстве. Разве он забыл, что мы поощряем его? Не мне об этом говорить. Это вы должны были рассказывать своим послушникам!

Разве Иерархия когда‑нибудь подводила вас? А теперь вы хотите, чтобы она бросила все дела и занималась вами, потому что вы испугались – даже не потому, что вас обидели, а просто потому, что вам стало страшно!

А может быть, это просто испытание, которому мы решили подвергнуть вас, чтобы определить, насколько вы мужественны и находчивы? Что, если это – испытание? Какую жалкую неудачу тогда вы потерпели!

Но, возможно, Иерархии был нанесен удар какой‑то чуждой силой, воспользовавшейся тем, что мы поощряем колдовство. И перед тем, как нанести ответный удар, мы выводим их на чистую воду, чтобы все о них узнать. Ибо Иерархия никогда не наносит удар дважды.

А если дело обстоит именно так, то элементарная стратегия запрещает вам сообщать что‑то, дабы не спугнуть врага.

Скажу вам лишь одно: Иерархии известно о волнениях в вашем районе задолго до того, как вы сами осознали это, и они глубоко обеспокоена ими. Вот и все, что вам надо знать. И вы могли догадаться об этом. Не задавая вопросов!

Со спокойным удовлетворением Гонифаций заметил, что последние следы паники испарились. Сельские священники выпрямились и, кажется, вновь обрели человеческое достоинство. Страх все еще сквозил в их лицах. Но это был страх перед начальством, как тому и полагалось быть.

– Священники сельских приходов, к вашему прискорбию, вы предали Иерархию. Как видно из ваших сообщений, вы с начала волнений в вашей области – или назовем это испытаниями, – не сделали ничего и лишь взывали о помощи. А посему было предложено подвергнуть вас бичеванию, и я склонен согласиться с этим предложением. Впрочем, боюсь, вам и этого не выдержать – слишком мало у вас сил.

Иерархия охватывает земной шар, как пясть. И да ляжет на вас вечный позор того, что вы пытались ослабить пусть даже кончик ее перста. Я специально говорю «пытались», ибо мы следим за вами гораздо пристальнее, чем вы думаете, и готовы к неудаче малейшего из вас.

Ваше дело – не обмануть наше доверие!

Возвращайтесь в свои Святилища.

Делайте то, что должны были делать давным‑давно.

Призовите все свое мужество и находчивость.

Страх – это оружие, которым должны пользоваться вы, и не позволяйте обращать это оружие против себя.

Вы обучены тому, как с ним управляться.

Используйте его!

Что до Сатаны, признаваемого вами, Властелина Зла, Черного Двойника Великого Бога, – он бросил насмешливый взгляд на Серсиваля, проверяя, как старый Фанатик отнесется к его словам, – изгоните его из своих городов, если это необходимо. Но никогда больше не опускайтесь так низко, чтобы верить в него!

И тут, когда вдохновленные речью Гонифация священники уже пылали страстью реабилитироваться, раздался смех. Стены Палаты Советов были звуконепроницаемы и достаточно толсты, и тем не менее, его жуткие зловещие раскаты были отчетливо слышны, словно кто‑то насмехался над Иерархией, над любым лицом, осмелившимся утверждать, что действительно, а что нет.

Сельские священники сгрудились с кучу. Архиереи с большим или меньшим успехом пытались за надменностью собственных лиц скрыть испуг, догадки и судорожные размышления над тем, чем может быть чреват этот смех. Фреджерис смотрел на Гонифация. Старый Серсиваль трепетал от смешанного чувства страха и странного удовлетворения.

Но более всех был потрясен этим смехом слух Гонифация. Противоречивые мысли молниями вспыхивали у него в мозгу. И все же он старался не спускать глаз с сельских священников, противодействуя этому странному смеху. И он преуспел, несмотря на то, что глаза его округлились от переживаемых сомнений.