|
Всего три дня потребовалось джунглям и дикарям, чтобы разделаться с элитным подразделением СС. Пожалуй, на это не были способны даже русские партизаны. Те воевали осторожно, за ними были деревни с жителями. Аборигенам этого континента оглядываться было не на что. Жители деревень были легки на подъем и в случае опасности быстро устремлялись в джунгли, унося на себе нехитрый деревенский скарб. Стоимость травяных хижин ничтожна, их легко отстроить заново, поэтому деревни вообще не брались в расчет. У дикарей не было слабых мест, их подводило только отсутствие вооружение. Но и здесь превосходство СС оказалось эфемерным. Стоило аборигенам лишить их оружия (а ун-Грайм уже не сомневался, что это каким-то образом сделали аборигены), и СС оказалось в равных условиях с дикарями, пожалуй, даже в худших условиях, ведь они уступали дикарям в численности и в знании местности. Налет цивилизованности исчез, дикари оказались против дикарей.
«Этот покойный ирландец был прав, мы уже ничем не отличались от них, только цветом кожи. В каждом из нас спал дикарь. Странно, а ведь я даже не знаю, как звали этого ирландца, — вдруг подумал Ойген. — Даже название инструмента, которым пользуются в деле, обычно знакомо, а вот имени человека, с которым вместе с нами рисковал жизнью, и который погиб за чуждые ему цели, осталось неизвестным». Он мог назвать имя любого из группы «Зет-нойнцейн», а вот имени ирландца он так и не узнал. Вот так. И тут Ойген ун-Грайм насторожился. Среди деревьев блуждало голубое пятно, словно по лесу и в самом деле бродило привидение. Пятно это то удалялось, то приближалось, и как-то неожиданно оказалось рядом с ним. Теперь это выглядело так, словно во тьме чащи кто-то вырубил голубой прямоугольник, похожий на дверь, раскрытую в загадочный мир. Ойген напрягся, его рука помимо воли потянулась к ножу. Прямоугольник света казался невероятным и вместе с тем обещал людям неведомые опасности. — Вы видите, ротенфюрер? — послышался сбоку осторожный шепот ун-Энке. — Что это? Ойген сам хотел знать, что перед ним. Он досадливо качнул рукой за спиной, привычно подавая ун-Энке знак, означающий, что он должен замолчать и вместе с тем проявлять бдительность, обеспечивая защиту командира со стороны. В голубоватом проеме что-то шевельнулось, и показался человек. Нет, не человек, на человека это существо походило лишь очертаниями: голова, две руки, две ноги — привычные признаки принадлежности к человеческой расе. Вместе с тем у существа было вытянутое вперед лицо, обтянутое гладкой, кажущейся полированной кожей. Выделялись глаза — желтые, огромные, с вертикальным зрачком. Одето существо было странно и непривычно. — Дикари, — сказало существо, и Ойген не сразу сообразил, что оно говорит по-немецки. Удивляться не стоило. В распоряжении колдуна осталось много немецких голов, не все они принадлежали мертвым, наверняка на поле боя остались и тяжелораненые. — Зачем вы пришли в лес? — поинтересовался хозяин голубого прямоугольника. — Мы пришли за тобой, — сказал Ойген ун-Грайм. — Ведь это тебя зовут трехголовым Бу? — Зачем я вам? — продолжило допрос существо, не отвергая того, что и в самом деле является трехголовым Бу. — Приказали, — честно сказал Ойген. — Есть люди, которые хотят увидеть тебя, исследовать и понять. Они приказали привезти тебя. — Исследовать и понять, — Ойгену показалось, что существо вздохнуло. — Что могут исследовать, а тем более понять дикари? — Мы — великая раса, мы — арии, — оскорбился ун-Ойген. — Нам уже почти принадлежит мир, а скоро будет принадлежать все, включая звезды. — Но вы-то не принадлежите к числу господ, — каким-то образом существо проникло в суть взаимоотношений «унов» с остальным рейхом. |
