— Но вы-то не принадлежите к числу господ, — каким-то образом существо проникло в суть взаимоотношений «унов» с остальным рейхом. — Вы — слуги, а ваши хозяева где-то там, на другом континенте.

— Мы — дети рейха, — возразил ун-Грайм. — Поэтому мы защищаем его.

— Тогда зачем вы пришли сюда? — без выражения поинтересовалось существо. — Дом охраняют, находясь рядом с ним. Но вы не сторожа, вы — завоеватели. А завоеватели не могут быть разумными. Разум — это всегда попытка понять, а не подмять под себя непохожего. Почему вы не ушли, когда вас предупредили?

«Потому что этот идиот Венк решил пожертвовать людьми, чтобы сохранить незапятнанным собственное имя», — едва не ответил Ойген, но сдержался.

— Мы никогда не уходим, — ответил ротенфюрер. — Даже когда нам приходится уходить, мы возвращаемся. СС не терпит поражений!

— Это похоже на угрозу, — отметил хозяин голубого прямоугольника. — Глупая угроза, вы даже не знаете, кому угрожаете. Вы даже не знаете, доберетесь ли до дому.

— Придут другие, — сказал Ойген. — Они будут приходить, пока не одержат победу.

— Победу над кем? — существо говорило бесстрастно. Его беседа с Ойгеном напоминала допрос в гестапо, когда следователь не торопится, зная, что рано или поздно добьется своего.

— Над тобой, — бесстрашно сказал Ойген.

— Бедные дикари, — снова сказало существо в прямоугольнике. — Вы даже не знаете, что исследовать куда интереснее, чем покорять. Для того чтобы исследовать, не надо захватывать и волочь к себе, это принцип паука. Но он тащит жертву к себе в нору, чтобы сожрать. Ему не до исследований. Для исследования надо обязательно выбрать естественную среду, в которой живет объект, в противном случае ты рискуешь многого не понять.

Шмайссер бы ему с разрывными пулями! С такого расстояния промахнуться было просто невозможно. Ойген ун-Грайм стиснул кулаки.

— Уходите! — сказал хозяин голубого прямоугольника. — И не возвращайтесь, пока не поумнеете. Дикарь, прикоснувшийся к тайне, ничего не поймет, он так и останется дикарем. Те, кто послал вас, должны это понимать. Они сами — потенциальный объект изучения. Скажите, что придет время, когда я стану изучать их. Но это будет не скоро. Уходите, вас не будут преследовать. Сообщите своим вождям, что меня не стоит искать. Это бесполезно и не нужно. А для тех, кого отправят на поиски, просто опасно.

Свет погас, и на Ойген ун-Грайма со всех сторон надвинулась чмокающая, шуршащая, потрескивающая тьма.

— Что это было, ротенфюрер? — подал голос ун-Энке. — Кто это был?

— Нам подан знак, — задумчиво отозвался Ойген. — Нам сообщили, что наше присутствие здесь нежелательно.

— Это был тот самый колдун?

— Может быть, может быть, — Ойген вздохнул. — В Берлине его и в самом деле считают колдуном. Но лично я поостерегся бы играть с названиями. Я бы назвал его исследователем. Похоже, он здесь по делу. А мы ему неосторожно попытались помешать.

— Будь он проклят! — выругался ун-Энке. — Будь он проклят, этот колдун вместе со своими черномазыми дружками. Из-за них погибло столько ребят!

Вокруг медленно серело.

Джунгли просыпались.

Начали свои споры сварливые гиббоны, пронзительно и неприятно закричала, рассыпалась в нервном хохоте невидимая птица. Она словно издевалась над людьми.

— Буди остальных! — приказал Ойген. — Пока они не передумали, нам надо уйти как можно дальше от этих мест.