– Может, ты хочешь присесть?

Слева на улице вдруг появляются полицейские, один из них останавливается рядом:

– Мадам, вам опасно здесь находиться! Вы же на костылях. Уходите, уходите скорее!

Шум приближается. Слышатся выкрики: «ОАС  – убийцы! Прекратить Алжирскую войну!»

Мугетт вытягивает шею, пытаясь разглядеть из за спин полицейских, что происходит на улице.

– Да убирайтесь же, я сказал! – раздражается блюститель порядка.

Но уже слишком поздно. Через несколько секунд толпа сминает кордон и наводняет улицу. Мугетт падает.

– Осторожно! – кричит Франсуа. – Отойдите, не напирайте!

Народ немного расступается перед девушкой. Мугетт приподнимается на локтях, потирает оцарапанную щеку, пытается осмотреть свои ноги.

– Ох, мой протез…

Великолепное изделие фирмы «Отто Бокк», кажется, сломано в районе коленного шарнира. На Франсуа набрасываются:

– Да помогите же женщине подняться! Что стоишь?

– Да у меня рук нет! – огрызается Франсуа.

Двое обалдевших от такого поворота молодых людей помогают Мугетт подняться, отводят ее дальше на тротуар, приносят костыли.

– С вами все в порядке, мадам?

– Да. Со мной то да. Но тут вот что…

Она кивает на свой протез. Франсуа понимает, что дело плохо. Им надо убираться отсюда.

– Честно говоря, вам тут совсем не место… Надеюсь, вы не на демонстрацию пришли? – спрашивает один из молодых людей, вынимая из кармана пачку листовок Союза студентов.

– Нет, разумеется, – улыбается ему Мугетт, расправляя юбку.

– Нам нужно такси, – говорит Франсуа.

– Эй, такси!

Но юноша качает головой:

– Вы что, смеетесь? Куда тут… Погодите, я постараюсь вывести отсюда вашу подругу, вряд ли легавые станут ее…

И он делает рукой движение, как будто бьет кого то палкой.

– Да у них тут повсюду наряды с резиновыми дубинками, – продолжает молодой человек. – О, становится жарковато. Уходим!

Он помогает Мугетт удержаться на ногах, и она вскрикивает от неожиданности.

– Дайте пройти! Пропустите!

Толпа движется в сторону бульвара Ришар Ленуар, увлекая за собой Мугетт, и обезумевший от рева толпы Франсуа следует за ней.

– Мир Алжиру! – раздается кругом. – Долой ОАС!

– Да здравствует Союз студентов! – кричит Мугетт, размахивая костылем. Из ее рта вырывается облачко белого пара. – А вы точно из Союза?

– Надо быть сумасшедшей, чтобы притащиться сюда! – бросает юноша.

– Да здравствует Союз студентов!

И в этот миг Франсуа испытывает страстное желание целовать эти губы, что выкрикивают в ночное небо слова с транспарантов. Но он не в силах преодолеть свои сомнения, да, она сильнее меня, думает Франсуа, и в его душе разливается неизведанное тепло. Он восхищен этой растрепанной простоволосой девушкой, которая смеется среди красных огней демонстрации. Он прекрасно понимает, что его восхищение, его восторг будет смыт мыслью о ее физическом недостатке, и пытается отогнать это видение, образ Мугетт в купальнике на краю бассейна. Но все равно сейчас он восхищается ею. Ему приятен внутренний огонь, он ласково греет, и Франсуа раздувает его угли, он видит только зеленую юбку Мугетт, только ее сияющее лицо. Лишь бы это не кончалось!

– Да здравствует Союз студентов! – снова выкрикивает Мугетт, но он слышит другое: не возьмете нас, вы, брюзжащие, вечно недовольные рожи, эксплуататоры, злодеи, вы не получите нас, мы не хотим быть вашими жертвами; нет, я не желаю быть жертвой своего недуга, никто не будет жертвой, ибо я крепко стою (или мы крепко стоим) на ногах! И тут юноша бросается навстречу толпе, он движется зигзагами в сторону площади Бастилии, так, что Франсуа с трудом поспевает за ним.