|
А теперь… Мне все сильнее кажется, что теперь она проделала все это исключительно для Винтера… — Совершенно не вижу, чем это может нам помочь, — пожал плечами Рошфор. — А вот я, представьте себе, вижу! — воскликнул д'Артаньян, вставая из-за стола. — Граф, я вынужден идти… — Куда? — В особняк Роганов, — сказал д'Артаньян решительно. — К герцогине де Шеврез. Я знаю, что она в Париже… — Вы с ума сошли? — Ничуть, граф, — сказал гасконец. — Сумасшедший, чего вы рассчитываете добиться? — Еще не знаю, честное слово, — честно признался д'Артаньян. — Быть может, со мной вообще не захотят разговаривать и выпрут взашей. Быть может, все кончится исключительно оскорблениями в лицо, высказанными её прелестным ротиком, обученным всяким проказам… Но если мне повезет, мы, не исключено, продвинемся хоть на шажок вперед. Не убьют же меня там, в самом-то деле? Это чересчур даже для герцогини — средь бела дня убивать во дворце Роганов гвардейца кардинала… — Пожалуй. — Вот видите. Самое худшее, что может со мной случиться, — придется выслушать не одно оскорбление. Но если это поможет узнать хоть что-то об Анне, я готов подвергнуться любым поношениям… — Возможно, вы и правы, — сказал Рошфор, задумчиво склонив голову на руку. — Но… Я пошлю с вами парочку гвардейцев. Они будут вас ожидать у входа, на всякий случай. Совершенно не лишняя предосторожность, когда имеешь дело с кем-то вроде герцогини де Шеврез. И не вздумайте отказываться. — Да боже мой, и не подумаю, — серьезно сказал д'Артаньян. — С месяц назад я стал бы хорохориться и бахвалиться, кричать, что в одиночку выступлю против всех, сколько их там ни есть в особняке. Но вот теперь… Я кое-чему научился за это время — вашими молитвами, дорогой Рошфор… К его легкому удивлению, проникнуть в особняк Роганов оказалось до смешного просто: собственно говоря, он и не проникал туда вовсе — раззолоченный лакей, с величием павлина уйдя докладывать о нем, вернулся очень скоро и сообщил, что «хозяйка просит господина д'Артаньяна войти» — со всей возможной почтительностью, достойной принца крови, ни тени презрительного взгляда, ни нотки пренебрежения в голосе, не говоря уж о том, чтобы заявить грубо, что именно шевалье д'Артаньяна здесь категорически не желают видеть и предлагают незамедлительно удалиться в самом похабном направлении. «Интересно, — подумал гасконец, шагая вслед за лакеем по анфиладе великолепных покоев. — Первое препятствие, по крайней мере, взято успешно… Быть может, вместо того, чтобы отгонять от порога, она решила принять дома, где, как известно, и стены помогают, и уж в привычной обстановке отвести душу, чтобы уязвить побольнее?» Однако на лице герцогини он не увидел ни особого злорадства, ни готовности к бою — скорее уж она смотрела выжидательно своими прекрасными карими глазами: она была очаровательна, даже теперь, когда оказалась лютым врагом… — Ну что же? — спросила герцогиня де Шеврез со своей обычной m`qlexkhbnqr|~. — Вы ещё долго намерены меня разглядывать, как неотесанный провинциал? — Герцогиня, я впервые вижу вас в роли герцогини, — сказал д'Артаньян чистую правду. |
