|
— Вы ещё долго намерены меня разглядывать, как неотесанный провинциал? — Герцогиня, я впервые вижу вас в роли герцогини, — сказал д'Артаньян чистую правду. — В вашем настоящем обличье. Без всяких белошвеек и обитательниц уединенных домиков на окраине Парижа… — И каковы же впечатления? — прищурилась она. — Вы великолепны, — сказал он. — И прекрасно это знаете. — Хорошее начало. Можно выразиться, многообещающее. — Она выпрямилась, изящно причесанная, в достойном герцогини платье, сиявшая блеском самоцветов. — Мне обязательно раздеваться или достаточно будет, если я прилягу на это канапе, а вы задерете подол и расшнуруете корсаж? В её вопросе не было ни тени насмешки — одна деловитость. — Вы неисправимы, герцогиня… — А разве вам этого не хочется, Шарль? — проворковала она невероятно пленительным голосом, словно те мифологические птицы, что совращали мифологического же древнего грека по имени, кажется, Отис Сей, о котором д'Артаньян краем уха слышал. — Бога ради, только не вздумайте возражать. Вы уже самозабвенно насилуете меня глазами… Разве неправда? — Правда, — сказал он угрюмо. — Ну что поделать, если при виде вас всякий нормальный мужчина испытывает… Даже если он любит другую и удручен… Но в чем тут ваша заслуга? Это все природа… — А какая разница? Ну что, мне прилечь? — Нет, — сказал он хрипло. — Вот как? — Она подняла брови, похожие на ласточкины крылья. — А мне-то показалось, что вы пришли каяться, просить прощения и сказать, что вы хотите возобновить прежние отношения… — Вы только оттого меня впустили, что так думаете? — Ну почему же, — сказала герцогиня безмятежно. — Мне просто стало интересно. Было время, когда я сгоряча готова была вас убить, но у меня отходчивый характер… И я вовремя опомнилась. — Вот как? — саркастически усмехнулся д'Артаньян. — Меня дважды пыталась отравить Констанция Бонасье — перед самой моей поездкой в Англию и не далее как сегодня утром. Я полагал, вы к этому приложили руку… — Я?! Нет, вы действительно в это верите? Милый Шарль, яды — совершенно не в моем стиле. Не люблю эти итальянские штучки. Не стану скрывать, я говорила парочке любовников, что с превеликой охотой принесла бы цветы на вашу могилу… но, говорю вам, вовремя опомнилась! — Я не шучу. Констанция дважды пыталась меня отравить. — Серьезно? — Слово дворянина. — В таком случае даю вам слово, что это не я… Не мой стиль. «А ведь я ей, пожалуй, верю, — несколько оторопело подумал д'Артаньян. — Я её уже немного знаю — насколько мужчина может знать женщину, особенно такую, — и что-то подсказывает: она не врет…» — Бедненький! Вас, значит, пытались отравить? Наша крошка Констанция иногда бывает ужасно сердитой… Чем вы ей насолили? Может, в постельку с ней лечь отказались? Ну, тогда я её понимаю… Дворянина, отвергшего любовь красавицы, только травить и следует… — Я говорю совершенно серьезно, Мари. |
