– Ну, я… Может быть, мне просто не хотелось ехать домой, и я решил прокатиться, – неуверенно проговорил Джени, и Ребус в притворном восхищении всплеснул руками.

– Это уже больше похоже на правду! В такой‑то машине… Значит, вы решили просто прокатиться по побережью? И не останавливаться, пока не доберетесь до…

– А вот нам кажется, что все было несколько иначе, – перебила Шивон сухим деловым тоном. – Сергея Андропова очень беспокоила некая запись… – При этом последнем слове Джени метнул быстрый взгляд в сторону Ребуса, и тот многозначительно подмигнул в ответ. – Возможно, он упомянул об этом в разговоре с вами. Он сам или его водитель – такое тоже могло быть. Действительно, ситуация складывалась не самым лучшим образом: в состоянии крайнего раздражения Андропов обмолвился, что желает Федорову смерти, – и Федоров действительно погиб. Если бы о существовании записи стало известно, мистер Андропов оказался бы под серьезным подозрением. Он приехал в Шотландию в поисках убежища – безопасного порта, так сказать, а теперь ему пришлось бы покинуть страну. Или его бы депортировали. В Москве Андропова ждал показательный процесс и долгое тюремное заключение, что его ни в коем случае не устраивало. Как и вас, мистер Джени… Без Андропова не могли состояться те многочисленные сделки, на которые вы рассчитывали, к тому же вместе с ним уплыли бы из ваших рук и его миллионы – сотни миллионов! Вот почему вы решили поговорить с Чарльзом Риорданом и попытаться убедить его отдать запись, но он либо не захотел этого сделать, либо просто вас не понял. В результате Риордан оказался без сознания в доме, который вы…

– Я не знаю никакого Чарльза Риордана!..

– Странно, – небрежно произнес Ребус. – Ведь это ваш банк стал генеральным спонсором высокохудожественной модернистской арт‑инсталляции, над которой Риордан работал вместе с Родди Денхольмом. Той самой, которая должна была разместиться в здании парламента, помните? Я уверен, если хорошенько поискать, обязательно найдутся свидетели, которые видели, что вы с ним встречались, разговаривали…

– Мне почему‑то кажется, что вы не хотели его убивать, мистер Джени, – сказала Шивон, постаравшись добавить в свой голос сочувственные нотки. – Вам нужно было только уничтожить запись. Вот почему вы оглушили Риордана и стали искать пленку, но это оказалось труднее, чем найти иголку в стоге сена. Тогда‑то вы и устроили небольшой пожар – я говорю «небольшой», потому что вы вовсе не планировали сжечь дом дотла вместе со всеми, кто в нем находился. Вы только хотели, чтобы огонь уничтожил пленки и диски, которых оказалось чересчур много… настолько много, что вы не могли их даже собрать и вывезти, не говоря уже о том, чтобы прослушать на месте. И тогда вы взяли флакон с горючей жидкостью, засунули в него бумажный жгут и подожгли, а сами преспокойно уехали.

– Какая чушь! – воскликнул Джени, но голос его предательски дрогнул.

– Вы не учли одного, – не обращая на него внимания, продолжала Шивон. – Чарльз Риордан переоборудовал свой дом под домашнюю студию, а звукоизоляция прекрасно горит, поэтому пожар вышел довольно большим. Риордан погиб, и все ваши усилия пошли псу под хвост, потому что, когда мы стали искать виновника двойного убийства, в наше поле зрения снова попал мистер Андропов: он оказался чуть не единственным, кому были выгодны обе смерти. – Шивон вздохнула. – Так что Чарльз Риордан погиб напрасно…

– Я его не убивал!

– Это правда?

Джени кивнул, но при этом не смотрел ни на одну, ни на другого.