Когда основная стартовая перегрузка упала до терпимой величины, "Е-7127"

вдруг поймал себя на мысли, что, пожалуй, абсолютно напрасно усомнился в

"Юкью" старого ОУМа. Тот вел себя с обычной невозмутимостью и равнодушием

туповатого исполнительного механизма, но ведь при этом он поволок гостя

именно в Парки. Причем именно через те ворота, рядом с которыми и стояли

эти переоборудованные боты. Только вот что он хотел этим сказать?

  5

  - Стой. Привал... Стой, да остановись же...

  Тяжелая рука отца упала на плечо мальчика. И до Уимона наконец дошло, что

можно перестать двигать тяжеленные, будто налитые свинцом ноги и

остановиться. Он облегченно выпрямился, постоял, дожидаясь, пока пройдет

боль в затекшей пояснице, затем стянул с плеч лямки мешка и осторожно

опустил его на землю. Отец наблюдал за его действиями, набычившись и

раздраженно закусив губу. Мешок Уимона был почти на треть легче мешков

других мальчиков, которых Редд-родитель определил в ученики охотников.

Однако остальные волокли свой немаленький груз, весело переговариваясь и

одолевая охотников настырными вопросами, а сын лучшего охотника куклоса

еле добирался до очередного привала. Впрочем, Уимон был самым маленьким

среди своих сверстников. На вид ему вряд ли можно было дать больше семи

лет. Но Торрей напрочь отметал все попытки Оберегательницы Аумы осторожно

обратить на это его внимание.

  - Контролер выдал ему полный допуск, - рычал он, вот так же упрямо

набычившись. - Никто в куклосе не имеет полного допуска. Значит, парень

абсолютно здоров. Просто он ленится.

  Его уверенность в непогрешимости Контролера и вообще любого Высшего и

раньше была непоколебимой, а сейчас превратилась в манию. Но Аума

сдавалась не сразу:

  - Но ты же знаешь, что большая часть тех, кто был отравлен ядом Барьера,

или умерли, или, в лучшем случае, стали Иждивенцами. А ведь мальчик

получил очень большую дозу.

  - Контролер выдал ему полный допуск!

  На этой фразе очередной разговор Аумы и Торрея о будущем Уимона всегда и

заканчивался. После чего Желтоголовый Торрей еще тяжелее нагружал мешок

сына и безжалостно гнал его в леса с партией учеников. Всем своим видом

показывая, что уж на этот-то раз он совершенно не намерен позволять сыну

лентяйничать. Но стоило ему на первом же привале увидеть покрасневшее и

покрытое разводами пота лицо сына, как вся его решимость улетучивалась.

  Уимон опустился на траву и вытянул гудящие ноги. Несмотря на свой юный

возраст, он научился хорошо понимать людей. Особенно взрослых. Сверстники

зачастую и сами не очень-то знали, чего им хочется. Со взрослыми было

легче. Но было и непонятное. Уимон относил это к своему пока еще

недостаточному знанию некоторых особенностей взрослой жизни. Вот,

например, почему Нумр так бесится, когда Сган делает Лии очередного

ребенка? И зачем он так часто занимается с Лией тем же самым, если никаких

детей у Лии от него не будет? Их единственный ребенок прожил только восемь

недель. А когда осенью Лия понесла в Енд высушенную ручку своего малыша,

чтобы сделать анализ тканей, то выяснилось, что Контролер запретил Нумру

участвовать в линии размножения. Так что весь этот труд, после которого с

Лии и Нумра ручьями тек пот, казался мальчику абсолютно бессмысленным. Но

Нумр и Лия отчего-то занимались этим считай каждый день.

  - Уимон, смотри, двулистник. - Тарвес подскочил к нему и с размаху

шмякнулся на свой сухопарый зад, даже не поморщившись от гулкого удара.

  За последний год он изрядно вытянулся и раздался в плечах.