Когда первый вагон проезжает мимо меня, я начинаю бежать. Не обращаю внимания на жжение в ногах. Калеб помогает Сьюзан забраться в средний вагон, а затем запрыгивает сам. Я делаю резкий вдох и выбрасываю мое тело вправо, плюхаясь на пол вагона. Мои ноги свисают наружу. Калеб хватает меня за левую руку и втаскивает внутрь. Тобиас, как обычно, запрыгивает в вагон, хватаясь за ручку и делая полуоборот вокруг нее.

   Я поднимаю взгляд, и мое дыхание замирает.

   В темноте блестят глаза. Внутри сидят темные фигуры, и их больше, чем нас.

   Бесфракционники.

   Ветер свистит, несясь сквозь вагон. Все резко встают. Каждый вооружен, кроме меня и Сьюзан, у которой револьвера и не было. Мужчина-бесфракционник с повязкой на глазу наставляет пистолет на Тобиаса. Интересно, откуда он его взял.

   Рядом с ним женщина-бесфракционник, постарше, с ножом в руке. Таким, каким я обычно режу хлеб. Кто-то другой позади держит в руках большую доску с торчащим гвоздем.

   — Еще ни разу не видела людей из Товарищества при оружии, — говорит женщина с ножом.

   Мужчина-бесфракционник с пистолетом выглядит как-то знакомо. На нем потрепанная одежда разных цветов — черная футболка, поверх нее — драная куртка альтруиста, синие джинсы с красной строчкой и коричневые ботинки. На них цвета всех фракций — черные брюки Правдолюбия с черной футболкой Лихачества, а сверху — желтые костюмы с синими свитерами. По большей части, одежда рваная и запачканная, но не вся. Недавно украденная, предполагаю я.

   — Они не из Товарищества, — заявляет мужчина с пистолетом. — Лихачи.

   И тут я узнаю его. Это Эдвард, парень, проходивший инициацию вместе со мной, который был вынужден уйти из Лихачества после того, как Питер ударил его ножом для масла. Вот почему у него повязка на глазу.

   Я вспоминаю, как держала его руками за голову, когда он лежал на полу и орал от боли. Как вытирала кровь, когда парня унесли.

   — Привет, Эдвард, — говорю я.

   Он немного наклоняет голову в мою сторону, но не опускает пистолет.

   — Трис, — удивляется он в ответ.

   — Кто бы вы ни были, лучше вам убраться с этого поезда, если хотите остаться в живых, — замечает женщина с ножом.

   — Пожалуйста, — просит Сьюзан. У нее дрожат губы, а глаза наполняются слезами. — Мы сбежали… остальные погибли, и я не…

   Она снова всхлипывает.

   — Я не думаю, что смогу идти дальше, я…

   У меня возникает странное желание постучаться головой о стену. Плач других людей меня сильно нервирует. Возможно, с моей стороны это эгоистично.

   — Мы скрываемся от эрудитов, — объясняет Калеб. — Если спрыгнем с поезда, им будет проще найти нас. Поэтому мы были бы очень признательны, если бы вы позволили нам проехать в город вместе с вами.

   — Да ну? — фыркает Эдвард. — А что хорошего вы для нас делали хоть когда-нибудь?

   — Я тебе помогла, когда не помог никто другой, — говорю я. — Помнишь?

   — Ты, возможно. А остальные? — спрашивает Эдвард. — Не слишком-то.

   Тобиас делает шаг вперед, так что пистолет Эдварда почти упирается ему в горло.

   — Меня зовут Тобиас Итон, — произносит он. — Не думаю, что ты захочешь столкнуть меня с поезда.

   Эффект от его имени мгновенный и ошеломляющий.