Подумала малость Государыня, почесав пальчиком кончик носа, и вдруг приказала:

— Пущай сего капитана сюда доставят, дабы он свои наглые речи в моем присутствии произнёс!

Последствия этого желания стали самыми невероятными.

Обольщение

В ту же ночь под караулом трёх стражников славного красавца и воина Богатырёва, связанного по рукам, повели из крепости во дворец к Государыне.

Молоденький пехотный лейтенант — командир конвоя, но фамилии Лагуткин, родившийся в Рязани, тяготившийся нынешней службой и мечтавший о баталиях с барабанным боем, свистом ядер и о славных викториях, — завистливо вздохнул:

— Вы, господин капитан, хоть и под арестом, а вот повезло же вам, нынче же станете беседовать и зреть нашу Императрицу!

— Да, матушкаИмператрица вообще без меня жить не может — бодро начал врать Богатырёв. — Бывало, призовет меня, сокрушается: «Что ж ты, Матвеевич, все холостой ходишь? Желаешь, так я за тебя любую камер-фрейлину отдам! Или сама за тебя пойду, не все ж мне во вдовьем состоянии находиться!»

Лейтенант тяжело засопел. Ему начало казаться, что капитан говорит правду.

Вдруг Богатырёв, приблизив усы к уху собеседника выдохнул:

— Я желаю подарить вам золотую табакерку и пять червонцев. Только выполните единственную просьбу…

— Что вы, сударь, желаете? — В голосе лейтенанта появилась заинтересованность.

— Я обязан уничтожить записки, ну, понимаете, мне порой писали некоторые знатные дамы. Иначе содержание сих амурных эпистол дойдет до их мужей и случится большой афронт. Вы сами, я вижу, мужчина бравый, поэтому меня поймете: честь дамы превыше всего!

Лейтенант засопел сильнее прежнего. Спросил:

— Где ваш дом?

— Это близко и как раз по пути: возле театра Манна, на Мойке. Мы быстро все сделаем: одна нога здесь, другая там.

Лейтенант решился:

— Пусть будет так, да про табакерку, сударь, не запамятуйте.

Побег

Возле театра Манна, возникшего шестью годами раньше вместо канцелярии главной полиции, стоял небольшой двухэтажный домишко. Богатырёв долбанул ногой в дверь.

— Савелий, хватит дрыхнуть, уши оторву! Отчиняй!

Тут же дверь отлипла, гостей окатило теплом и запахом жареной баранины, упревшей каши и ещё чего-то аппетитного. На пороге стоял денщик. Увидав командира, бросился ему на грудь, запричитал:

— Наконец то, батюшка! А что ручки веревочкой стеснили вам? Ай беда какая? Богатырёв весело произнёс:

— Сие для безопасности империи необходимо! У нас мало времени. Быстро накорми и напои служивых, — и он стряхнул на руки денщика медвежью шубу, наброшенную ему на плечи.

Смекалистый денщик быстро поставил на стол жареного гуся, капусту квашеную, гречневую кашу с бараниной и салом, грибки, штоф водки.

— Развяжи руки господину арестанту, — распорядился лейтенант.

Богатырёв потер затекшие запястья. Не садясь за стол, выпил чарку водки, положил в рот капусту. За ним выпили и остальные. Началась трапеза.

Конвойный лейтенант вопросительно посмотрел на Богатырёва:

— Где обещанное? Да скорее свое дело делайте — эпистолы жгите и пойдемте, доставлю вас к Государыне.

— Подымимся наверх, в мой кабинет! — предложил Богатырёв.

Лейтенант заколебался: оставаться с глазу на глаз со здоровяком гвардейцем не хотелось, но принимать взятку при других не мог. Тогда он решился, приказал конвоирам:

— Перекрыть двери, смотреть у меня, чтоб чего не вышло! — и затопал за Богатырёвым.

Кляп

Конвойные поставили лавку возле дверей — спокойнее так будет! — пододвинули туда же стол и начали гулять — по настоящему.