Марк наконец улыбнулся.
— Вполне очевидно, что мы обязаны не дать пиратам возможности ускользнуть с таким ценным грузом.
— Я знал, что вы согласитесь! Знал! — радостно сказал барон.
Он направился к двери, но, оглянувшись, добавил:
— Я направляюсь прямо на «Святого Иуду». Когда мы там увидимся?
— Через четверть часа, — ответил Марк. — Я иду вслед за вами.
Дверь за Людвигом фон Вютенштайном закрылась, и они услышали, как он побежал по коридору, торопясь вернуться на корабль с хорошей новостью.
Марк обернулся к Корделии.
— Боюсь, наш разговор придется отложить до моего возвращения.
— Ты долго… будешь отсутствовать?
— Полагаю, не больше недели, а возможно, и меньше, — ответил он. — Береги себя, Корделия.
Марк протянул ей руку, и она вложила в нее свои пальцы.
— И ты береги… себя. Это очень опасно?
— Не буду искушать судьбу, отвечая на твой вопрос, — ответил он с улыбкой. — Такое у здешних моряков существует поверье.
Тонкие пальцы девушки крепче сжали его руку.
— Как бы мне хотелось, чтобы ты не уходил, — сказала она тихо. — Я буду волноваться… беспокоиться каждую минуту, пока ты не вернешься.
— Я хочу, чтобы ты провела это время весело, Корделия, и не думай обо мне.
— Выполнить твое желание… будет трудно, — призналась девушка.
Она заглянула в его глаза, и странное чувство снова охватило ее.
— Пожалуйста… будь осторожен, — чуть слышно попросила она.
С минуту Марк стоял, не шелохнувшись. Затем, не в силах сдержать себя, как будто какая-то высшая сила управляла им, он обнял Корделию, крепко прижал к себе и прикоснулся к ее губам.
Его поцелуй был таким легким, как будто он целовал ребенка, а прижавшись к ее губам, он ощутил, какие они мягкие и нежные.
От его поцелуя Корделия почувствовала, как по ее телу разливается тепло и странная слабость.
Это ощущение было настолько восхитительным, настолько приятным, что она едва могла поверить, что такое с ней происходит. Это было чудо, о котором она даже не подозревала.
Казалось, новое восхитительное ощущение исходило из самой глубины сердца, наполняло ее целиком, поднималось все выше, к горлу, губам, плененным поцелуем Марка.
Это ощущение было столь потрясающим, губы ее так пылали, словно она целовала солнечный луч.
Но прежде, — чем Корделия осознала его, поняла, что оно означает, Марк выпустил ее из своих объятий.
— Прощай, Корделия.
Не оглядываясь, Марк Стэнтон вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.
Девушка непроизвольно прижала руки к груди, но это не могло унять неистового сердцебиения. Она подошла к окну и невидящими глазами стала смотреть в маленький садик.
Корделия гнала от себя назойливые мысли, но они возвращались вновь и вновь.
Неужели к ней пришла настоящая любовь? Та любовь, к которой она стремилась, которую ждала. Ее мечта осуществилась!
Она нашла мужчину, пробудившего в ней любовь, которая скрывалась в глубине ее сердца, ожидая своего часа.
Корделия не сомневалась, что если она найдет любовь, то это чувство будет глубоким и сильным, способным подчинить себе разум и тело.
Трепет охватил ее при воспоминании о необыкновенном, невыразимом ощущении, которое возбудил в ней поцелуй Марка.
Ей было неведомо, что губы мужчины могли быть такими настойчивыми и властными, но, попав в их плен, она не испугалась.
Корделия призналась себе в охватившем ее в тот момент желании, чтобы его поцелуй длился вечно, чтобы никогда пленительное чувство близости к нему, когда все ее существо переполнял восторг, не проходило. |