Яромир с тревогой прислушивался к каждому такому удару, а вот Илье Муромцу все это было, как говорил Добрыня, по барабану!

    В какой-то момент вода изменила свой цвет и из голубой стала мутно-зеленой, но друзья не обратили на это внимания. Илье было не до того: он усиленно вертел штурвал, словно участвовал в гонках по пересеченной местности. А Яромиру тоже отвлекаться было некогда: он как сумасшедший наяривал, сидя в велосипедном седле и нажимая на педали, дабы не осрамиться перед Ильей. Забеспокоился только изобретатель. Пару раз он приникал к окну, озадаченно мотал головой, но, в очередной раз глянув на богатырей, предпочитал отмалчиваться.

    Вскоре и совсем стало темно. Один раз по стеклу клешней процарапал речной рак, откуда-то вынырнул кусок тины и зацепился за обшивку, трепеща в струях воды, словно полотнище флага на ветру. И тут корабль, ударившись обо что-то мягкое, резко остановился и замер. Все, кто был в лодке, по инерции пролетели вперед и смешались в кучу малу на носу судна.

    Больше всего повезло изобретателю. Он находился на корме и упал последним, и его, в отличие от визиря, не придавило Ильей Муромцем. Поэтому он прежде всего заставил аппарат подняться на поверхность и немедленно открыл люк.

    Такого блаженства Яромир не испытывал давно. Вместе с прохладным свежим воздухом до слуха богатырей донеслись знакомые крики, гогот перепуганных гусей и до боли знакомое петушиное ку-ка-ре-ку! Именно пение петуха заставило друзей в мгновение ока выскочить из корабля на палубу.

    – Однако! - сказал Илья и озадаченно поскреб бороду.

    – Елки-палки! - прошептал Яромир. - Да это же... - Он не договорил. По укатанной грунтовой дороге к ним на всех парах мчался отряд стрельцов. Чудо-корабль лежал неподвижно на темно-зеленой глади пруда. Вокруг плавали утки и гуси. Невдалеке от забора к забору была протянута веревка, на которой сушилось белье. Несколько мужиков с вилами в руках молча разглядывали дивное диво. Кругом громоздились какие-то постройки, доходя до третьего этажа, украшенные коньками, флюгерами и узорной резьбой.

    – У меня галлюцинации, или мы действительно... - прошептал Яромир и оглянулся на друга. - Где мы?

    – Где-где! - усмехнулся Илья. - В Лодимере! На задворках у царского дворца! Во куда заехали!

    – Кто такие? - завопил начальник стражи, подбегая к самой воде. - Террористы али разбойники? А ну отвечать, не то всех расстрелю!

    Илья Муромец несколько мгновений всматривался в лицо командира стрелецкого отряда, щурясь от яркого солнца, и вдруг широко, на все тридцать два зуба, улыбнулся.

    – Блудослав! Нешто не узнал, друг сердешный? Или, часом, память отшибло?..

    – Муромец! - ахнул Блудослав и невольно схватился за задницу. - Вот ты мне где попался! Все основание мне расплющил, сукин сын! Ну теперь я тебя в железа! В темницу! Кто разрешил на подводном черте в царском пруду нырять? - завопил он, тряся бородой. - Взять!

    Блудослав махнул стрельцам рукой и побыстрее убрался восвояси с поля боя, только пятки засверкали.

    Стрельцы набычились, выставили вперед бердыши и двинулись к воде. Но, дойдя до воды, они невольно остановились, не зная, что делать.

    – Вплавь их, вплавь! - принялся советовать один. - Набросимся всем скопом!

    – Не, вплавь нельзя, - нашелся кто-то разумный. - Они же нас, как котят, перетопят! Тут лодка нужна. Где лодка?

    – Эй, богатыри, - не выдержал другой, - может, сами сдадитесь? Все равно вам отсюда не уйти! Сейчас вся дворцовая стража тут будет!

    Илья Муромец слушал их с доброй усмешкой, как отец слушает неразумных детей.