– Чего было, того уже нету! – дерзко фыркнула она. – Ты, паныч, цеха забрал, мне тоже щось з добычи полагалось, бо я ж теж дралась!

– Мало я тебя порол… – возведя глаза к небесам, выдохнул Митя.

– S-s-s-s-sleptu! – жалобно провыл мертвый ярл.

Митя вздохнул. И решился:

– Отпущу. И даже дам вам то, чего давать не собирался: погребение в огне и путь в Вальхаллу. Если доведете корабль, куда укажу, и разгрузите железо, где велю.

Ярл еще некоторое время пялился на него неподвижными мертвыми глазами, а потом, шаркая и переваливаясь, побрел к рубке. Остальные мертвяки принялись расползаться по местам. Где-то в недрах корабля словно глубоко вздохнула ожившая паровая машина.

– А ты, – Митя строго уставился на Даринку, – сможешь снова сделать корабль невидимым? Во дворе у Штольцев тогда, в июне, тебя никто не мог увидеть.

– Могли. Просто не обращали внимания, – рассеянно отозвалась ведьмочка. Она огляделась, что-то прикинула и наконец кивнула. – Да, смогу…

В его руках железо, варяжский драккар и… секрет того, как они умудряются незамеченными оказываться у любых берегов. Она, эта девчонка с жидкой косицей, знает как! И умеет. И, будучи верным подданным государя, он обязан сунуть ее в мешок и отправить в столицу. И, может быть, когда-нибудь так и сделает. Не сейчас. Сейчас она ему самому нужна!

– Накладывай свою невидимость!

– Варенье накладывают! В вазочку! А морок – накидывают, – буркнула Даринка.

– Изрядное различие, изрядное… – покивал Митя и, прежде чем девчонка разразилась очередной речью, деловито предложил: – Пойдем рубку и кубрики обыщем. Наверняка виталийцы и кроме железа немало награбили, а золото или ассигнации мы хозяевам возвращать не обязаны: мы же не знаем, чьи они!

* * *

Привалившись спиной к холодному железу, Митя сидел на носу драккара. У ног его лежал мешок, набитый золотыми украшениями, монетами и тугими скатками ассигнаций. Даринка спала, умостив голову у него на коленях. Сквозь запахи крови и пота, пропитавшие ее вышитую сорочку, пробивался тонкий аромат дорогого мыла. И волосы у нее были гладкие, пушистые такие… как шерстка у котенка. Митя устало улыбнулся – скоро ее придется будить. Жаль, конечно, но… Надо спешить: чем раньше они вернутся в город, тем проще будет врать. Во всяком случае, ему. Скандала, конечно, не избежать… А, как-нибудь обойдется!

Мимо проплывали зеленые берега. Всюду кипела жизнь – если, конечно, не оглядываться на рубку, где мертвый рулевой держал штурвал уже начавшими разбухать руками.

Глава 43

 Бал сюрпризов

Цок-цок-цок-цок…

Коляску отец взял в департаменте, и было в ней что-то неуловимо напоминающее тюремную карету. Зато вместительная, что позволяло разросшемуся семейству коллежского советника Меркулова рассесться на самом дальнем расстоянии друг от друга.

Отец отвернулся к окну, неотрывно глядя на мелькающие улицы.

В тот день, почти неделю назад, отсутствовавший всю ночь Митя твердил о страшном потрясении от первого боя, после которого он просто не мог оставаться дома, об обиде от тетушкиных обвинений, после которых он опять-таки не мог оставаться дома, наконец, о страхе за ушедшую без охраны Зиночку, которую надо было непременно догнать и защитить, и он совершенно точно никак не мог остаться дома!

Отец не поверил – ни в тонкость Митиных чувств, ни в Зиночку, хотя та-то уж точно была. Поклялся немедленно отправить его в Петербург, после чего перестал разговаривать. Они не разговаривали все дни, что отец разгребал последствия варяжского набега, сперва пресекая попытки грабежей в припортовых лабазах, а после допрашивая немногочисленных виталийских пленников и многочисленных исполненных энтузиазма свидетелей.