|
А там посмотрим, куда компас покажет. Премьер министр бросил быстрый взгляд на Лексингтона, который ответил едва уловимым кивком головы. – Хорошо, я согласен, – произнес Хауден. – Вы будете начинать? – Да. – Президент поудобнее устроил свое широкоплечее тело во вращающемся кресле, сев вполоборота к остальным и лицом к солнечному сиянию за окном. Повернувшись, он посмотрел Хаудену прямо в глаза. – Я говорил о времени, – медленно начал президент. – О времени для подготовки к неотвратимому, как мы знаем, на нас нападению. Артур Лексингтон спросил вполголоса: – И сколько, по вашему, нам отведено? – Времени у нас нет, – твердо заявил президент. – По всем прикидкам и логике мы его исчерпали. И если у нас будет какое то время на что нибудь – оно будет нам даровано одной только Божьей милостью. Вы верите в милость Божью, Артур? – Ну, – протянул с улыбкой Лексингтон, – это штука довольно туманная. – Но она существует, поверьте мне, – широкопалая ладонь поднялась над столом, словно благословляя присутствующих. – Милость Божья однажды спасла британцев, когда они остались в одиночестве, может она спасти и нас. Я молю Бога об этом, молю даровать нам один только год. На большее рассчитывать нам не приходится. – Я лично надеюсь на триста дней, – вставил Хауден. Президент кивнул, соглашаясь. – И если мы их получим, то только от Бога. И сколько бы нам ни было отпущено, уже завтра будет днем меньше, а через час – часом меньше. Так что давайте обсудим ситуацию, какой мы, в Вашингтоне, сейчас ее видим. Пункт за пунктом, с мастерским чувством последовательности и дополнением необходимых деталей – о сути. Сначала факторы, которые Хауден излагал своему комитету обороны: первостепенное значение защиты американских продовольственных зон – ключ к выживанию после ядерного налета; цепь ракетных баз вдоль американо канадской границы; неизбежность ракетного перехвата над канадской территорией; Канада, превращенная в поле боя, беззащитная, уничтоженная взрывом и радиоактивными осадками, лишенная продовольственных зон, отравленных радиацией… Затем альтернатива: передислокация ракетных баз на Север, превосходящая ударная мощь США, ранний перехват и снижение уровня радиоактивных осадков на территории обеих стран, предотвращение сражения непосредственно над обжитыми землями Канады, шанс на выживание… Но отчаянная необходимость молниеносных действий, возможность для Америки быстро взяться за дело, заключение, как и предлагалось, союзного акта, полная передача обороны Канады в ведение Соединенных Штатов, совместное проведение внешней политики, роспуск всех канадских вооруженных сил с немедленным их воссозданием и принятием общей присяги на верность, отмена всех пограничных ограничений, таможенный союз, двадцатипятилетний срок действия, гарантия суверенитета Канады во всех не упомянутых особо делах… Закончил президент простым заявлением: – Перед лицом общей опасности, которая не знает границ и не признает суверенитета, мы предлагаем союз в дружбе, уважении и чести. Наступила пауза, во время которой небольшой, но крепко сбитый человек пытливо разглядывал через стол своих собеседников. Вновь поднялась широкопалая ладонь, отбросив со лба знакомый всем седеющий вихор. “В глазах президента светились ум и живость, – подумал Джеймс Хауден, – но и безошибочно угадывалась печаль – печаль, может быть, человека, который столь мало приблизился к осуществлению мечты всей своей жизни”. Молчание нарушил Артур Лексингтон, сдержанно обронивший: – Какими бы ни были мотивы, мистер президент, отказаться от независимости и изменить ход истории за одну ночь – дело нелегкое. |
