|
– Не могли бы мы возвратиться немного назад? – предложил президент. – Поговорим о других условиях. Возможно, удастся найти еще кое какие выгоды для Канады. – Нет, – покачал головой Хауден с решительным видом. – Во первых, я не считаю ситуацию немыслимой, а во вторых, говорить мы будем или только об Аляске, или нам вообще говорить не о чем. Теперь он был убежден – они действительно пытались вывести его из себя. Хотя, даже если бы американцам это удалось, они вряд ли получили бы преимущество. Но с другой стороны, он, конечно, мог раскрыть карты и показать, как далеко готов идти на уступки, если его вынудят. Президент был весьма искушен в ведении переговоров и даже малейшего подобного намека без внимания никогда бы не оставил. – Хотелось бы изложить вам условия, которые мы имеем в виду. Прежде всего проведение на Аляске свободных выборов под нашим совместным наблюдением. Голосование должно быть по принципу “да” или “нет”. – Да вам никогда не победить, – заявил президент, но прежней уверенности в его глубоком низком голосе уже не было. У Хаудена появилось ощущение, что какими то неведомыми путями, исподволь ход переговоров изменился в его пользу. Он вспомнил, как Артур Лексингтон сказал ему утром: “Говоря с грубой прямотой, мы в очень выгодном положении. Уступки, на которые мы готовы пойти. Соединенным Штатам нужны, причем нужны отчаянно”. – Если откровенно, – признался Хауден, – то я думаю, что мы обязательно победим. С такой целью мы и поведем нашу кампанию. На Аляске всегда существовали сильные проканадские настроения, а в последнее время они еще более окрепли. Более того, известно вам это или нет, но позолота на вашем правлении там сильно потускнела. Вы не оправдали их ожиданий, и они чувствуют себя забытыми и очень одинокими. Если же Аляска перейдет к нам, мы создадим там второй центр власти. Превратим Джуно или, скажем, Анкоридж во вторую столицу Канады. Мы сосредоточим все силы на преимущественном развитии Аляски по сравнению с остальными нашими провинциями. Мы все сделаем для того, чтобы они больше не чувствовали себя брошенными. – Сожалею, – твердо заявил президент, – но для меня все это неприемлемо. “Наступил момент, – понял Хауден, – ходить с козырей”. – Возможно, вам будет легче согласиться, – сдержанным тоном начал он, – если я сообщу, что инициатива в этом деле исходит не от Канады, а от самой Аляски. Президент вскочил, уперев тяжелый взгляд в Хаудена. – Объяснитесь, пожалуйста, – резко потребовал он. – Два месяца назад ко мне тайно обратился представитель группы видных граждан Аляски. Сегодня я всего лишь изложил предложение, которое он мне тогда сделал. Президент обошел стол и приблизился чуть ли не вплотную к Хаудену. – Имена, – бросил он. В голосе его звучало недоверие. – Я должен знать их имена. Артур Лексингтон протянул премьер министру лист бумаги, а тот передал его президенту. – Вот здесь все имена. Президент принялся читать список, на лице его появилось сложное выражение изумления, сомнений, растерянности. Закончив, он отдал лист адмиралу Рапопорту. – Я даже не буду пробовать… – в первый раз речь его зазвучала с запинками. – Я даже не стану пытаться скрывать от вас, что эти имена и информация.., для меня это неожиданный удар.., такое потрясение… Хауден выжидательно молчал. – Предположим, – медленно проговорил президент, – но только предположим, что плебисцит состоялся, и вы проиграли. |
