|
Р. Батлеру: – Предупредите этого чиновника.., неуважение.., еще одно любое проявление.., оскорбление суда… – и затем неожиданно: – Объявляется перерыв на пятнадцать минут. Эдгар Крамер предвидел исполненные злорадства сообщения репортеров, которые они через минуту две начнут диктовать по телефону: “Эдгар С. Крамер, высокопоставленный чиновник министерства по делам иммиграции, сегодня был обвинен в неуважении к суду в ходе слушания в Верховном суде Британской Колумбии по делу Анри Дюваля. Игнорируя распоряжение судьи, Крамер в ответ на критические замечания судьи Уиллиса в его адрес покинул зал судебных заседаний…” Такое опубликуют все и повсюду. А прочитают и рядовые граждане, и его коллеги, и его подчиненные, и его начальники, министр и премьер министр… Но объяснить он им ничего не сможет. Крамер знал, что его карьере пришел конец. Теперь последуют нагоняи и выговоры, после которых он, конечно, останется чиновником на государственной службе, но уже без всяких перспектив. Обязанности у него будут все менее ответственными, уважение к нему станет неуклонно падать. Такое случалось и прежде, правда, с другими. А в его случае не исключены и медицинские обследования, досрочная отставка… Согнувшись чуть ли не пополам, сломленный Крамер прижался лбом к холодному кафелю стены туалета, едва сдерживая вдруг подступившие слезы горького отчаяния. Глава 4 – И что дальше? – спросил Том Льюис. – А я и сам не знаю, – ответил Элан Мэйтлэнд. Они стояли на ступенях здания Верховного суда. Ранний день, необычайно теплый, солнце грело не по сезону. Пятнадцать минут назад суд вынес решение в их пользу. Анри Дюваль, постановил судья Уиллис, не может быть депортирован на какое либо судно. “Вастервик” поэтому отчалит сегодня вечером без него. Зал приветствовал этот приговор спонтанным взрывом аплодисментов, моментально и безжалостно подавленных суровым судьей. Элан задумчиво произнес: – Анри еще не стал полноценным иммигрантом, и, боюсь, в конечном итоге его могут выслать прямо в Ливан, где он пробрался на судно. Не думаю, однако, что правительство пойдет на такой шаг. – Я тоже, – согласился Том. – Как бы то ни было, Анри, похоже, ничего не тревожит. Они взглянули на толпу репортеров, фотографов и поклонников, тесно обступивших Анри Дюваля. Среди них было и несколько женщин. Анри позировал перед нацеленными на него объективами, широко улыбаясь и гордо выпячивая грудь. – А что это за скользкий тип в пальто из верблюжьей шерсти? – поинтересовался Том. Он с любопытством разглядывал вульгарно вызывающего вида субъекта с резкими чертами испещренного оспинами лица и маслянисто блестящими волосами. По хозяйски положив руку на плечо Анри, он старался непременно попасть вместе с ним в кадр. – Вроде агент из какого то ночного клуба, как я понял. Он объявился несколько минут назад, заявил, что хочет включить Анри в шоу . Я против, но Анри идея пришлась по душе, – медленно проговорил Элан. – Ума не приложу, что мне делать. – А ты говорил с Дювалем относительно работы, ну, тех мест, что ему предлагают? Вот, скажем, эта штука с буксиром звучит вполне подходяще. Элан кивнул: – Говорить то говорил. Но он ответил, что несколько дней хочет подождать с работой. Том вскинул брови. – А он становится малость самостоятельным, а? – Да, – коротко бросил Элан. Ему уже приходило в голову, что определенная ответственность за его протеже может обернуться неожиданным бременем. Они помолчали, потом Том обронил: – Думаю, ты знаешь, почему Крамер так поспешил из зала? – Вспомнил, что ты мне в тот раз рассказывал, – подтвердил Элан. |
