|
Они вошли в камбуз. – Как насчет чайку по глоточку? – гостеприимно предложил Стабби Гэйтс. – Спасибо, с удовольствием, – сказал Дан. Моряк достал три кружки и пошел к эмалированному чайнику, стоявшему на конфорке. Налил из него крепчайшей темно бурой жидкости, в которую, по всей видимости, уже было добавлено молоко. Расставляя чашки на столе, Гэйтс жестом пригласил газетчиков садиться. – На таком судне, как я понимаю, можно встретить множество самых разных людей? – спросил Дан. – И не говори, дружище, – улыбнулся моряк. – Всех видов, цветов и размеров. А также со странностями, понял? Гэйтс многозначительно подмигнул собеседникам. – А что вы думаете об Анри Дювале? – поинтересовался Дан. Прежде чем ответить, Стабби Гэйтс сделал большой глоток из своей кружки. – Приличный парнишка. У нас тут почти все его любят. Не отказывается повкалывать, когда просят. Хотя зайцы и не обязаны. Морской закон, – информировал он их с видом знатока. – Вы уже были в команде, когда он пробрался на судно? – задал новый вопрос Дан. – А то! Мы обнаружили его через два дня, как ушли из Бейрута. Тощий, что твоя палка, вот какой он был. Сдается, поголодал, пока не прыгнул на борт. Де Вир прихлебнул из кружки и поспешно отставил ее в сторону. – Жуть, а? – радостно спросил гостеприимный хозяин. – Мы этой штукой загрузились в Чили. Пролазит повсюду, куда хочешь: в рот, в нос, в глаза, даже вот в чай! – Ну, спасибо, – заметил фотограф. – Теперь хоть смогу сказать в больнице, от чего помираю. Спустя минут десять в камбузе появился Анри Дюваль. Он успел умыться, побриться и причесать волосы. Поверх рубашки надел синюю матросскую фуфайку. Вся одежда на нем была поношенной, но чистой и опрятной. Прореха в штанине, заметил Дан, аккуратно залатана. – Давай садись, Анри, – пригласил Стабби Гэйтс. Он налил еще одну кружку чая и поставил перед зайцем, который поблагодарил его застенчивой улыбкой. Он впервые улыбнулся в присутствии газетчиков, и улыбка сразу осветила все его лицо, придав ему еще большее сходство с мальчишкой. Дан начал с простых вопросов: – Сколько вам лет? После едва заметной паузы Дюваль ответил: – Я двадцать три. – Где родились? – На корабль. – Как называется судно? – Я не знать. – Откуда же вы тогда знаете, что родились на судне? Вновь пауза. Потом: – Мне не понимать. Дан терпеливо повторил вопрос. На этот раз Дюваль кивнул в знак того, что понял. Он сказал: – Мой мать говорить мне. – Кто ваша мать по национальности? – Она французский. – И где она сейчас? – Она умереть. – Когда она умерла? – Давно очень тому назад. Аддис Абеба. – Кто ваш отец? – Я его не знать. – Разве ваша мать не рассказывала о нем? – Он английский. Моряк. Я никогда не видеть. – И никогда не знали его имени? Дюваль молча покачал головой. – У вас есть братья, сестры? – Нет брат, нет сестра. – Когда умерла ваша мать? – Извинять. Мне не знать. Перефразируя вопрос, Дан поинтересовался: – А вы помните, сколько вам было лет, когда умерла ваша матушка? – Я шесть лет. – И кто заботился о вас после ее смерти? – Я заботиться сам. – Когда нибудь учились в школе? – Нет школа. – Читать, писать умеете? – Я писать имя – Анри Дюваль. |
