|
Когда то давным давно переборки были выкрашены унылой охрой, но краска сошла, уступив место ржавчине. И ржавчина, и остатки краски были покрыты сплошной пленкой влаги, гладь которой кое где нарушалась более тяжелыми каплями, собиравшимися в стекавшие вниз струйки. Большую часть внутреннего пространства занимала тянувшаяся вдоль одной из переборок металлическая койка. Над ней находилась полочка около фута длиной и дюймов шесть шириной. Под койкой стояло железное ведро. И все. Иллюминатора в каюте не было, только в верхней части одной из переборок виднелось что то похожее на вентиляционное отверстие. Воздух в каюте был тяжелым, спертым. Анри Дюваль потер кулаками глаза и уставился на посетителей. Дан Орлифф про себя удивился, как молодо выглядел этот заяц. У него правильные черты круглого лица и глубоко посаженные темные глаза. На Дювале была майка под расстегнутой фланелевой рубахой и грубые брезентовые штаны. Под одеждой угадывались сильные мускулы. – Добрый вечер, месье Дюваль, – обратился к нему по французски Дан. – Извините за беспокойство. Мы из газеты. Нам кажется, что ваша история заинтересует читателей. Дюваль медленно покачал головой. – С французским у вас ничего не выйдет, – вмешался Стабби Гэйтс. – Анри не понимает ни слова. Сдается, у него все языки в голове перемешались еще с пеленок. Лучше попробуйте на английском, только помедленнее. – Хорошо, – согласился Дан и, повернувшись вновь к Анри, повторил по английски, тщательно выговаривая слова: – Я из “Ванкувер пост”. Из газеты. Хотим, чтобы вы рассказали о себе. Понимаете? Наступила пауза. Дан сделал новую попытку. – Я бы хотел побеседовать с вами. Потом напишу о вас в газете. – Почему написать? – В этой первой произнесенной Дювалем фразе прозвучали неуверенность и подозрение. Дан терпеливо объяснил: – Возможно, я смогу вам помочь. Вы ведь хотите сойти с судна на берег? – Вы помочь мне уйти с корабль? Взять работу? Жить на Канада? – коверкая слова, но с откровенной надеждой выговорил Анри. – Нет, этого я не могу, – покачал головой Дан. – Но то, что я напишу, прочитает множество людей. Кто нибудь из них, возможно, возьмется вам помочь. Стабби Гэйтс внушительно добавил: – А что тебе терять, Анри? Вреда от этого не будет, а может, и к лучшему обернется. Анри Дюваль погрузился в раздумье. Внимательно приглядываясь к нему. Дан пришел к выводу, что вне зависимости от прошлого молодого человека в нем, несомненно, чувствовалось природное внутреннее достоинство. Дюваль наконец кивнул головой в знак согласия: – О'кей, – просто сказал он. – Вот что я тебе скажу, Анри, – вступил Стабби Гэйтс. – Ступай ка умойся, а мы пока с ребятами поднимемся и подождем тебя в камбузе. Молодой человек вновь согласно кивнул и молча спустил ноги с койки. Сделав несколько шагов по коридору, Де Вир с нескрываемым сочувствием пробормотал: – Вот бедняжка, это ж надо… – Он у вас что, всегда под замком? – спросил Дан. – Только по ночам, пока мы в порту, – ответил Стабби Гэйтс. – Приказ капитана. – Что так? – А чтобы не улизнул на берег. Капитан за него отвечает, понял? – Моряк приостановился на верхней ступеньке трапа. – Здесь то еще ничего. В Штатах было похуже. Когда стояли во Фриско , его наручниками к койке приковали. Они вошли в камбуз. – Как насчет чайку по глоточку? – гостеприимно предложил Стабби Гэйтс. – Спасибо, с удовольствием, – сказал Дан. |
