Для чего Мурад Хабулам соорудил этот тайник? Разве только для того, чтобы прятать здесь своего брата Манаха эль-Баршу? Тогда эта комната могла быть гораздо меньше. И уж, конечно, в доме и на дворе имелось, наверное, более удобное место, где мог укрыться один-единственный человек. К тому же бывший сборщик налогов приезжал сюда, наверное, только верхом, и, значит, нужно было соорудить еще один тайник — для лошади.

Нет, это убежище было придумано наверняка для того, чтобы здесь укрывалась целая компания людей; нетрудно было предположить, что собравшиеся являлись приспешниками Жута.

Если это так, то Мурад Хабулам, несомненно, был важной персоной в этой преступной банде. Он, симулировавший подагру, передвигался так легко, что, несмотря на непогоду, мог дойти до стога. Он сидел прямо напротив меня. По обе стороны от него находились его брат, Манах эль- Барша, и Баруд эль-Амасат. Рядом с последним сидел старый Мубарек; его рука была перевязана. У входа стоял Хумун, слуга, а напротив него — миридит, брат убитого мясника из Сбиганци. Значит, он тоже сюда приехал, как я и предполагал.

С той стороны, где я прятался, располагались еще три человека, а именно оба аладжи и Су эф, шпион. Я не мог разглядеть их, поскольку они сидели ниже уровня моей головы и солома загораживала их от меня, но я слышал их речи.

Итак, здесь было девять человек, и мы сражались с ними вчетвером. Их одежда промокла под дождем, и теперь на ней висело столько мякины, что не видно было даже, во что они одеты.

Сперва я услышал голос миридита. Сказанное им поначалу мало заинтересовало меня:

— Не надо нам было оставлять лошадей в роще; эти раскаты грома их распугают.

— Тебе незачем волноваться, — ответил Хабулам. — Мои слуги присматривают за ними.

Итак, лошади стояли в какой-то роще; за ними присматривало несколько слуг нашего хозяина. Теперь я убедился, что он доверяет не только Хумуну, но и еще нескольким слугам.

Старый Мубарек велел Баруду эль-Амасату развязать ему руку. Хабулам протянул ему какую-то банку с мазью, наверняка заранее припасенной для такого случая. На земле стоял кувшин с водой для промывания ран.

Я увидел, что пуля, выпущенная мной третьего дня, пробила мышцы его плеча, а вчерашняя пуля размозжила локтевой сустав. Обе раны, особенно последняя, причиняли ему сильную боль, к тому же повязка была наложена очень неумело. В лучшем случае его рука перестанет теперь слушаться, но, по всей видимости, ему придется ампутировать предплечье. Если в ближайшее время раненому не окажут нужной помощи, может начаться гангрена.

После того как Мубареку промыли раны, он велел обвязать руку холстиной, пропитанной мазью, а потом перетянуть ее платком. Во время этой процедуры на лице старика не дрогнул ни один мускул. У него были крепкие нервы, иначе бы он не выдержал такой боли.

— Аллах, Аллах, как тебя изувечил этот чужеземец! — сказал Хабулам. — Эта рука уже никогда не будет такой же ловкой, как прежде.

— Нет; я стал инвалидом, жалким инвалидом, у которого не действует рука, — взвыл старик. — Пусть он умрет за это десять раз. Значит, он легко угодил в нашу сеть?

— Так же легко, как ворона, которой зимой подбросили пакетик с куском мяса. Эта глупая птица сует туда голову, пытаясь вытащить мясо, и, не заметив, что пакет вымазан клеем, прилипает к нему. Она не в силах вытащить голову, так что ее можно брать голыми руками, ведь она ничего не видит. Такой же пакет мы натянули на голову этому чужеземцу. Мой брат описывал его как очень умного человека, но он не оправдал этих слов.

— Нет, он не умен, но за него заступается шайтан.