Мартин не испытывал неприятных ощущений от длительного сна. Он подумал о том, что предпочитает сон годам бодрствания – короткое безмолвное угасание среди ярких жизней звёзд.

Частично это объяснялось воздействием сна в холоде. Они все проснутся со свежестью в мозгах, притуплёнными эмоциями и немедленно должны будут приступить к работе. Мартин тревожно задёргался, со страхом, но вместе с тем и злостью, стараясь понять, является ли его состояние болезнью. Какие психологические нарушения получил его организм? Мартин не мог этого знать, к тому же, не было времени для переживаний и самоанализа.

Ни на каком из момов не сохранилась пометка. То ли остатки краски совершенно отслоились за десятилетие, то ли Мать Войны, так же, как и Мартин погрузилась в глубокий сон.

Он закончил осмотр корабля только через пять часов. Мом провёл его в комнату, где находились уже и другие члены команды.

– Пришло время разбудить вас всех, – сказал робот. – Финальное торможение начнётся, когда вы придёте в себя. Через две десятидневки мы подойдём к внутренним мирам уже вплотную.

– Хорошо, давайте продолжим, – Мартин старался произнести эти слова как можно весомее и спокойнее.

Он прислушивался к шуму ветра, усиливавшемуся по мере того, как корабль заполнялся теплом и увеличивалось атмосферное давление. Мартин ощутил вернувшуюся тяжесть тела и впервые за десять лет встал на ноги.

Остальные появлялись группами человек по пять. Момы проводили медицинский осмотр, затем члены команды мылись и не спеша подтягивались в учебную комнату.

Голыми ногами они ощущали холодный пол корабля.

Мартин ждал, когда все соберутся. Он был в смятении, он вспоминал кошек и попугаев, которые никогда не вернутся к ним – на «Спутнике Зари» не осталось резервов на дополниттельные расходы. Мартин не знал, как на эту потерю отреагирует команда. Единственное, что он знал, – это то, что им придётся пережить и большее горе.

Ему трудно было заставить себя выступить перед людьми – рассказать им, что случилось, пережить все заново. Эмоции отсутствовали, не было сил руководить, но осталось чувство долга. И он стал говорить – о том, с чего, как ему казалось, следует начать, и как закончить Работу – которую, он не сомневался, непременно надо выполнить.

– Мы уже не дети, – подчеркнул Мартин. Учебная комната мало изменилась, в центре сохранилась звёздная сфера. Тридцать восемь мужчин и тридцать семь женщин заполнили помещение. – Мы приняли бой и были побеждены. Мы не стали мудрее и умнее, но мы уже не дети.

Команда молча слушала.

– Вернее, это я принял бой и потерпел поражение, – поправился Мартин. – Я упустил то, что было очевидным.

– Момы тоже упустили это, – напомнил Хаким, но Мартин покачал головой:

– Декада завершилась. Мой срок, как Пэна, истёк. Необходимо выбрать нового. Давайте зделаем это сейчас.

Ариэль сидела, не поднимая глаз. Казалось, она думала о чём‑то своём.

– Я предлагаю выбрать Ганса, – предложил свой вариант Мартин.

Ганс стоял в группе команды «Зайца» – непомерно большие руки скрещены на груди, губы слегка поджаты, постоянно бледные щёки сейчас слегка порозовели.

– Мы обычно не учитываем время сна, – сказал он. – У тебя есть ещё несколько месяцев.

– Ганс отлично справился с руководством «Зайцем», – продолжал Мартин, игнорируя прозвучавшее замечание. – Его интуиция превосходит мою, – он бросил быстрый взгляд на Ганса: Не заставляй меня уточнять сказанное. Ганс смотрел в потолок.

Алексис Байкал поддержала выбор Мартина.