Полдень, восток и запад пошли отыскивать Наля;

Всюду, по всем областям, городам, деревням, по безлюдным

Диким лесам, по горам, по равнинам, по разным дорогам

Долго ходили они; но напрасно – ни слуха, ни вести

Нет ни о Нале-царе, ни о верной его Дамаянти.

Вот, наконец, один из брахманов, Судева, достигнул

Города Шедди, и там во дворце, на празднике царском,

Он Дамаянти увидел. Подле царевны Сунанды,

В платье печальной вдовы, на лице покрывало, близ светлой,

Радостной девы она там стояла – жена, по супруге

Мрачно скорбящая, тень близ света, алмаз без сиянья,

День без солнца, краса, двойным покровом от взоров

Скрытая – черным платьем и черным горем. Увидя

Этот прекрасный, невидимо блещущий свет, догадался

Тотчас Судева, кто перед ним. Про себя он подумал:

«Тот же образ я вижу, который столь сладостно светел

Был в то утро, когда все земные цари и владыки,

С ними и вечные боги, в тревоге надежды смиренно

Ждали, кому из них благодатную руку подаст Дамаянти.

Это она, полногрудая, темно-кудрявая, райским

Блеском очей веселящая душу, любовь и утеха

Мира; она, молодая лилея, лишенная корня,

Лотос, слоновой стопой сокрушенный, высокое в низком;

Это она, по супруге скорбящая, вместе с супругом

Всю потерявшая жизнь, как источник, ныне безводный,

Некогда быстро бежавший, как лунная ночь по затменье

Полном луны, поглощенной внезапно небесным драконом;

Это она, достойная жить в перламутровом царском

Доме, живущая ныне в чужом сиротою бездомной;

Славная царской породою в горьком бесславном изгнанье;

Счастья достойная, жарко любящая, чуждая счастью,

Чуждая сладкой любви. Ее измучено сердце

Страстным стремленьем к супругу, избранному сердцем; на свете

Муж – украшенье жены; потеряв сей небесно прекрасный

Перл, и блестящая тратит свой блеск. Но где ж он, могучий

Наль? Перенес ли разлуку с такою женою иль мертвый

Пал, утратив ее? И мне всю душу пронзает

Горе при виде ее красоты сокрушенной, при встрече

Огненно-темных ее, в слезах угасающих взоров.

Скоро ль, скоро ль, весь мир исходив путем испытанья,

К цели желанной достигнет она и с желанным супругом,

С милым души, с властителем жизни встретится в мире

Так, как звезда встречается с месяцем? Скоро ль

С трона низверженный Наль возвратит Дамаянти и трон свой?

О! какое блаженство тогда для обоих, друг другу

Равных прелестью, доблестью, знатностью рода и славой

Предков! Мне должно теперь подойти с утешительным словом

К ней, сокрушенной». Так говорил многомудрый Судева

Сам с собою; потом он к тому приблизился месту,

Где одиноко стояла среди многолюдства с печальной

Думой своей Дамаянти. «Здравствуй, роза Видарбы, —

Ей он сказал, – я Судева, брахман видарбинский; царь Бима,

Твой родитель, жив, и здоров, и царствует мирно;

Здравствует с ним и твоя благодушная мать, управляя

Домом; здравствуют братья твои, здравствуют дети,

Мирно цветя под защитою деда и бабки.