Лора может быть еще в своем магазине. Он нашел и набрал ее номер. Она ответила сразу же.

– Миссис Хаттон? Старший инспектор Барнаби. Хотел попросить вас об одном одолжении.

– Я как раз собралась выпить чего нибудь тут по соседству. Это срочно?

– Да, – сказал Барнаби. – Я склонен думать, что да.

Эми в своей комнате работала над «Ползунками». Она занималась этим с пяти часов, и до сих пор ее не беспокоили ни треньканьем колокольчика, ни устными распоряжениями.

В данный момент она была очень озабочена стилем своей прозы, который стал казаться ей чересчур уютно знакомым. «Но стоит ли, – думала Эми, жуя кончик своей ручки, – постоянно искать новые сравнения, эпитеты и метафоры? Возможно, читателю больше понравятся испытанные, простые комбинации?» И это, убеждала себя она, не оправдание собственной лени, просто бывают такие удачные пары слов, такие счастливые сочетания, что ни один писатель не сможет придумать лучше.

Бросив быстрый взгляд на утреннее небо из окна спальни, мы, разумеется, вспоминаем розоперстую богиню зари. Черные волосы при определенном освещении действительно блестят как вороново крыло. И какие же влюбленные глаза не сияют как звезды, особенно проливая свое сияние на предмет любви?

Эми немного утешало, что такие творческие сомнения знакомы даже самым успешным литераторам. Вот Макс Дженнингс говорил, что всякий раз начинает новую книгу с убеждением, будто уж на этот раз опишет безоблачные отношения, безбрежное блаженство, что герои уйдут навстречу заре рука об руку, что они не скажут друг другу ни одного грубого слова. И на тебе: задолго до конца первой главы они уже по уши увязнут в ссорах, будут орать друг на друга, ругаться и бить тарелки.

Эми вздохнула, собралась с мыслями и опять приступила к делу. Сцена, над которой она сейчас работала, была весьма драматична. Араминта спаслась от Черного Руфуса, соскочив с дрожек (разумеется, в комбинезоне от Донны Каран) в только что выпавший снег. Выбравшись из снега, она вынуждена была бросить свою накидку от Версаче из фальшивого горностая с пуговицами палочками из натурального янтаря и капюшоном, расшитым стразами, и теперь убегала по льду замерзшего озера от гончих. Эми еще немного пожевала шариковую ручку и решила, что пусть лучше это будут не гончие, а слегка прирученные волки.

Ей было легко сопереживать своей оказавшейся в таких экстремальных условиях героине, потому что сама она дрожала от холода – температура в комнате, похоже, упала ниже нуля. Она встала и приложила руку в митенке к ржавому радиатору. Бесполезно. Весь день он был холодным, как камень, и нагреться ему не с чего.

Эми немного попрыгала, стук толстой ребристой подошвы ее ботиков на меховой подкладке приглушал вытертый ковер. Она подула на кончики пальцев и потерла щеки, но от трения кожа только саднила. Держа в голове обещание золовки наладить отопление, Эми решила спуститься в библиотеку и поговорить с Гонорией.

Эми спустилась по лестнице, и путь ее был отмечен встречей с глянцевыми портретами разряженных Лиддиардов, возвращавших зрителя в шестнадцатый век. Самое сильное отвращение вызывал у нее судья с хищным лицом, который выглядел так, словно только что с удовольствием вынес смертный приговор и за милую душу сам приведет его в исполнение, закатав рукава.

Гонория сидела за столом, с головой уйдя в вопросы геральдики, а именно: что должно находиться в правой, а что – в левой половине щита. Вид у нее был отрешенный. Окружающая действительность не трогала ее совершенно. Хотя электрический обогреватель и работал, в большой комнате с высоким потолком было так же холодно, как наверху. Эми остановилась в дверях, но Гонория не обратила на нее никакого внимания.