Трой рассеянно кивнул. Интерес к желтым плодикам, и прежде отнюдь не горячий, остыл совершенно. У него напрочь отсутствовала садоводческая жилка. Поселившись в маленьком домике с террасой, возведенном в семидесятых, он первым делом ликвидировал садик – устроил на его месте залитую гудроном парковку.

– Зря ноги сбивали, – с досадой констатировал Барнаби. На площадке, к которой вели растрескавшиеся ступеньки, валялись груды засохших листьев и обломки веток. Ветер подогнал их к самой двери. – Кажется, эту дверь годами никто не открывал.

Огибая дом, Трой произнес полушутя:

– Нищие и торговцы – с черного хода.

Наконец они нашли второй вход. Топорно сделанная, плохо подогнанная дверь была из тех, которые обычно ведут к уборной во дворе, но другой не было, и Барнаби постучал, довольно громко. Никакого ответа.

Он подождал несколько секунд и хотел было постучать еще раз, но Трой удержал его. С довольно унылого на вид огорода к ним через каменный дворик шла женщина. Крупная женщина средних лет в бесформенной, неуклюжей шерстяной юбке, стеганой куртке, когда то зеленой, а теперь почти черной от старости, и непромокаемой рыбацкой шляпе. На шее у нее висела вытертая кожаная дамская сумочка, точнее сказать, сумка подпрыгивал на гранитном карнизе ее бюста, как торба для овса – на груди у лошади. У женщины было очень большое лицо, обширное пространство грубой красной плоти, к центру которого стягивались в тугой, болезненный узел все его черты, косматые брови и рот, похожий на капкан. «Страшна как смертный грех», – сказал бы про такую папаша Троя.

– Не ошибся я насчет этого места, – пробормотал сержант, понимая, что с такого расстояния его не услышать. – А вот и мамаша Дракулы.

К удивлению обоих мужчин, женщина проследовала мимо них, как будто они были невидимы, подняла наружный деревянный засов старой двери, вошла и захлопнула дверь у них перед носом. Барнаби пришел в ярость. Он поднял кулак и загрохотал по расшатанным доскам. Дверь немедленно открыли рывком.

– Как вы смеете! Вы что, читать не обучены? – Она ткнула пальцем в подернутую патиной тусклую металлическую табличку с надписью затейливо традиционной, как узоры на свитерах с шотландского острова Фэр: «Нищим и бродягам вход воспрещен». – Уходите немедленно, а не то я вызову полицию!

– Мы и есть полиция, – ответил Барнаби, и его помощник про себя улыбнулся аккуратной учтивости ответа. Толстая старая ведьма!

– Так почему вы сразу не сказали?

– Не представилось возможности. – Барнаби засунул руку во внутренний карман пальто и достал служебное удостоверение, в котором значилось: «Старший инспектор Барнаби. Департамент уголовного розыска. Каустон».

– Что вам нужно?

– Задать несколько вопросов. Я так понимаю, вы мисс Лиддиард?

– Вопросов о чем?

– Можно войти на минутку?

Она нетерпеливо и раздраженно вздохнула, но посторонилась, пропуская их в помещение, которое принято называть подсобным, хотя по размерам оно тянуло на двухкомнатное бунгало. Здесь было полно старой мебели, томились в заточении сушилка и каландр с резиновыми валиками для прокатывания белья и пылился беспорядочно сваленный садовый и спортивный инвентарь, всякие там крокетные молотки, теннисные ракетки и сетки, а еще велосипеды. Имелся тут и длинный верстак, заваленный клубнями георгин, луковицами, выложенными на просушку, и другими садовыми разностями.

«Тут хватило бы места для семьи из пяти человек», – с возмущением подумал Трой, молча следуя за остальными, хотя, по правде говоря, ему не было особого дела до бездомных и нуждающихся.

В дальнем конце комнаты обнаружилась вторая дверь, гораздо толще первой, с забранной проволочной сеткой стеклянной панелью в верхней части.