– Они не должны были отвлечь тебя от меня! – возопил Брайан, сбившись от волнения на фальцет. – Эти профессиональные манипуляторы, играющие на жадности до сенсаций!

– Я позвонила сразу, как только они ушли, но…

– Но, но… Но к тому времени этот клон инспектора Морса  и его фашист подручный уже были в школе и вели себя как персонажи этого кретинского телесериала. Боже мой, да я во сне лучше написал бы диалоги!

«А мне он не показался фашистом. Мне показалось, что он милый. У него маленькая дочка, которой понравится картинка с Гектором».

– На ходу подметки рвут. Наехать на нас, не дав нам времени поговорить друг с другом! Пытаться подловить меня!

– «Подловить тебя», Брайан? – Сью так удивилась, что на секунду забыла о своих ментальных практиках. – На чем?

– Ну… – Брайан очень внимательно смотрел на жену, словно пытаясь определить меру ее наивности. Повисла долгая пауза. Момент был щекотливый. «Как узнать, что думает человек, не спросив его об этом? Другими словами, как выведать, сколько она знает? О черт!»

– Я имею в виду… Взять хотя бы их идиотские вопросы. Когда мы пришли домой и легли спать? Не выходили ли на улицу после возвращения? Не слышали ли, как отъехала машина? Я не знаю, что ты им ответила.

– Что я пошла спать без четверти одиннадцать, не смогла заснуть и слышала, как отъехала машина. – Сью подняла глаза от сложенных на коленях рук. – А ты что ответил, Брайан?

– Что значит «не смогла заснуть»? Ты крепко спала, когда я поднялся. Храпела во всю мощь.

Сью, которая всегда притворялась, будто крепко спит, когда в спальне находился Брайан, смиренно пожала своими широкими, округлыми плечами.

– Ты не сказала им, что я выходил прогуляться?

– Нет. А ты выходил?

– Когда закончил проверять домашние задания. Пройтись по Лугу. Просто подышать… – Брайан опять расставил буквы на холодильнике в привычном порядке. – Боже мой, как это все похоже на тебя… Очень похоже.

Сью заплакала. Брайан взял «Гардиан», наткнулся на слоган: «Пусть этот год будет годом, когда ты научишься писать» и отвел душу, вырезав его и отправив по почте писателю Джеффри Арчеру.

В этот вечер Мидсомер Уорти нескоро успокоился. «Старая буренка» была набита репортерами и впечатлительными зеваками, пристающими к местным с расспросами. Воздух полнился фразами вроде «Наверно, живя здесь, вы его хорошо знали?» и «А кстати, что это вы пьете?»

Ни один деревенский сплетник не остался невостребованным. Подробности распространялись со скоростью света, выбалтывали кто что знал, а чего не знали, то соткалось прямо из перенасыщенного сплетнями воздуха. Хотя никто не сказал ничего, даже отдаленно напоминающего правду, покойный был бы потрясен роскошной избыточностью измышлений. Наконец пивная закрылась и все разошлись, усталые, переполненные эмоциями, так ничего и не понявшие, кроме того, что не зря провели время и хорошо поработали.

Некоторые побрели, пошатываясь, мимо «Приюта ржанки». Дом был опечатан, но присутствие полиции чувствовалось. Передвижной опорный пункт все еще был на месте. Трой ушел домой, но старший инспектор Барнаби сидел там, просматривал информацию, полученную за день, пил кофе и ждал звонка из аэропорта Хитроу. Он совершенно вымотался и уже готов был уйти, не дождавшись вестей, как вдруг телефон ожил.

Они извинялись за задержку. Восьмого было несколько рейсов в Финляндию, но соответствующие офисы уже закрыты, так что потребовалось время на поиски запрошенной им информации.