|
— Мистер Уормолд, — кричал ему Гассельбахер, — мистер Уормолд, я с радостью помещу сто тысяч из моего выигрыша... Уормолд спустился уже на последнюю ступеньку, когда Гассельбахер только подошел к лестнице; пятьсот десятая комната была близко. Он повернул ключ. Маленькая настольная лампа освещала пустую гостиную. Уормолд тихонько притворил дверь — доктор Гассельбахер еще не успел спуститься. Уормолд приложил ухо к скважине и услышал, как доктор Гассельбахер подпрыгивает, припадает на одну ногу, икает и проходит мимо. Уормолд подумал: «Я чувствую себя шпионом и веду себя, как шпион. Это идиотство. Что я скажу Гассельбахеру завтра утром?» Дверь в спальню была закрыта, и он направился было к ней. Но потом остановился. Не буди спящего пса! Если я нужен Готорну, пусть Готорн отыщет меня сам. Однако любопытство заставило его осмотреть комнату. На письменном столе лежали две книги: два одинаковых экземпляра «Шекспира для детей» Лэма. На листке блокнота, — может быть, Готорн делал заметки для предстоящей встречи, — было написано: «1.Оклад. 2.Расходы. 3.Связь. 4.Чарльз Лэм. 5.Чернила». Он собирался открыть книгу, но чей-то голос сказал: — Руки вверх! Arriba los manos! — Las manos, — поправил Уормолд. Он с облегчением увидел, что это Готорн. — Ах, это вы, — сказал Готорн. — Я немножко запоздал. Извините. Мы гуляли с Гассельбахером. На Готорне была лиловая шелковая пижама с монограммой на кармане. Вид у него был королевский. Он сказал: — Я уснул, а потом услышал, что кто-то здесь ходит. — Можно было подумать, что его поймали врасплох и он забыл о своем жаргоне, не успел им прикрыться, хоть и надел пижаму. Он спросил: — Вы трогали Лэма? Слова звучали, как укор, — он напоминал проповедника из Армии спасения. — Извините. Я просто хотел посмотреть. — Ничего. Это показывает, что инстинкт у вас верный. — Вы, видно, любите эту книгу. — Один экземпляр для вас. — Но я ее читал, — сказал Уормолд, — много лет назад, и я не люблю Лэма. — Она не для чтения. Неужели вы не слышали о книжном шифре? — Сказать по правде, нет. — Сейчас покажу вам, как это делается. Один экземпляр остается у меня. Сносясь со мной, вам надлежит только указать страницу и строку, с которой вы начинаете шифровку. Конечно, этот шифр не так трудно разгадать, как механический, но и он заставит попотеть всяких там Гассельбахеров. — Я бы вас очень просил выкинуть доктора Гассельбахера из головы! — Когда мы как следует организуем вашу контору и обеспечим надлежащую конспирацию — сейф с секретом, радиопередатчик, обученный персонал, — словом, приведем в порядок все ваше хозяйство, тогда мы, конечно, сможем отказаться от этого примитивного кода, однако только опытный криптолог может разгадать такой шифр, не зная названия книги и когда она издана. — А почему вы выбрали Лэма? — Это единственная книга, которую я нашел в двух экземплярах, не считая «Хижины дяди Тома». Я очень торопился и должен был что-нибудь купить в Кингстоне до отъезда. Да, там была еще одна книжка под названием «Зажженная лампа. Руководство для вечерней молитвы». Но мне казалось, что она будет выглядеть как-то неестественно у вас на полке, если вы человек неверующий. — Да, я человек неверующий. — Я привез вам и чернила. У вас есть электрический чайник? — Да, а что? — Понадобится, чтобы вскрывать письма. |
