|
Она спросила: — Чем это вы занимаетесь? — По-моему, духовое ружье может пригодиться нам в конторе. Не хватает всего одиннадцати купонов. — Я не спала всю ночь. — Наверно, выпили слишком много кофе? — Нет. Это из-за того, что вам сказал доктор Гассельбахер. Насчет Милли. Пожалуйста, не ходите на банкет. — Ну, пойти-то я, во всяком случае, должен. — Вы и так делаете достаточно. В Лондоне вами довольны. Я сужу по тону телеграмм. Что бы там ни говорил Генри, Лондон вовсе не захочет, чтобы вы шли на бессмысленный риск. — Он прав, когда говорит, что если я не пойду, они попробуют что-нибудь другое. — Не бойтесь за Милли. Я не спущу с нее глаз. — А кто будет смотреть за вами? — Я сама выбрала эту профессию. Вы за меня не отвечаете. — Вы бывали уже в таких переделках? — Нет. Но и начальника такого у меня еще не было. Вы словно ткнули палкой в осиное гнездо. Знаете, обычно наша работа — чистая канцелярщина: картотека и скучные телеграммы. Убийства — не наша область. И я не хочу, чтобы вас убивали. Понимаете, вы какой-то настоящий, а не персонаж из «Бойз оун пейпер». Ради бога, оставьте вы в покое эту дурацкую коробку и послушайте, что я вам говорю! — Я читал про Мальчика с пальчик. — Вот и оставайтесь с ним сегодня дома. А я пойду и куплю вам все предыдущие коробки этой серии, чтобы вы могли прочитать про него с самого начала. — Готорн говорил здравые вещи. Мне только надо быть поосторожней с едой. Ведь и в самом деле важно установить, кто они такие. Тогда я по крайней мере отработаю полученные деньги. — Вы и так сделали больше, чем нужно. Незачем вам ходить на этот проклятый банкет! — Нет, есть за чем. Хотя бы из гордости. — Перед кем вы хотите покрасоваться? — Перед вами. Он пробирался по холлу гостиницы «Насьональ» мимо витрин с итальянской обувью, датскими пепельницами, шведским стеклом и сиреневыми английскими фуфайками. Дверь в банкетный зал, где всегда заседало Европейское коммерческое общество, загораживал стул, на котором расположился доктор Гассельбахер — он явно кого-то поджидал. Уормолд замедлил шаг; он не видел доктора Гассельбахера с той самой ночи, когда тот сидел в мундире улана на кровати и вспоминал прошлое. Члены коммерческого общества, направлявшиеся в банкетный зал, останавливались и заговаривали с доктором Гассельбахером, но тот не обращал на них внимания. Когда Уормолд поравнялся со стулом, на котором сидел доктор, тот сказал: — Не ходите туда, мистер Уормолд. Он говорил громко; слова его дрожали в загроможденном витринами холле, привлекая всеобщее внимание. — Как поживаете, Гассельбахер? — Я оказал: не ходите туда. — Слышу! — Они собираются вас убить, мистер Уормолд. — Откуда вы знаете, Гассельбахер? — Они хотят вас там отравить. Кто-то из приглашенных остановился и стал смотреть на них с улыбкой. Один американец спросил: — Да неужели тут так уж плохо кормят? Все рассмеялись. Уормолд сказал: — Уйдите отсюда, Гассельбахер. На вас все смотрят. — Вы все-таки пойдете? — Конечно; я ведь один из ораторов. |
