|
— У вас есть Милли. Подумайте о ней. — Не бойтесь за Милли. Я вернусь целым и невредимым, Гассельбахер. Ступайте. — Хорошо, но я хотел вас удержать, — сказал доктор Гассельбахер. — Я буду ждать вашего звонка. — Я позвоню вам из дому. — Прощайте, Джим. — Прощайте, доктор. Уормолд оторопел, услышав, что доктор Гассельбахер назвал его Джимом. Он вспомнил, как не раз подумывал в шутку: только сидя у его смертного одра и отказавшись от всякой надежды, доктор Гассельбахер назовет его по имени. Его вдруг охватили страх, одиночество, тоска по родине. — Уормолд, — произнес кто-то за его спиной. Он обернулся. Перед ним стоял Картер из фирмы «Ньюклинерс», но для Уормолда в этот миг Картер был английской землей, и английской спесью, и английской пошлостью — всем тем родным и надежным, что заключалось в самом слове: Англия. — Картер! — воскликнул он, словно Картер был тем человеком в Гаване, которого ему больше всего хотелось встретить; и в этот миг так оно и было. — Чертовски рад вас видеть, — сказал Картер. — Не знаю здесь ни души. Даже моего... даже доктора Брауна. Трубка и кисет оттопыривали его карман; он погладил их, словно надеясь обрести бодрость в этом привычном жесте, может быть, он тоже испытывал сейчас тоску по родине. — Картер, познакомьтесь с доктором Гассельбахером, это мой старый друг. — Здравствуйте, доктор. — Картер сказал Уормолду: — Искал вас вчера вечером по всему городу. Никак не могу попасть в те злачные места, о которых вы говорили. Они вместе вошли в банкетный зал. Трудно было объяснить, почему Уормолд испытывает такое доверие к своему соотечественнику, но с той стороны, с которой шагал Картер, он чувствовал себя в безопасности. В честь генерального консула банкетный зал был украшен двумя большими флагами Соединенных Штатов, а маленькие бумажные флажки указывали, как в ресторане аэровокзала, места представителей различных стран. Во главе стола красовался швейцарский флажок — там должен был сидеть президент, доктор Браун; был тут даже флажок Монако — он стоял против места монакского консула, одного из крупнейших экспортеров сигар в Гаване. В знак уважения к августейшему бракосочетанию [имеется в виду брак князя Монакского с американской киноактрисой Грейс Келли], его посадили справа от американского генерального консула. Когда Уормолд и Картер вошли в зал, гостям разносили коктейли, и к ним сразу же подошел официант. Показалось ли это Уормолду или же официант и в самом деле так повернул поднос, что последний оставшийся на нем «дайкири» оказался как раз под рукой у Уормолда? — Нет. Не хочу, спасибо. Картер протянул руку, но официант уже двинулся к служебному выходу. — Может, вы предпочитаете сухой «мартини», сэр? — спросил чей-то голос. Он повернулся. Это был метрдотель. — Нет, нет, я не пью коньяк. — Шотландское виски, сэр? Херес? «Дедушкин коктейль»? Что вам угодно? — Я сегодня не пью, — сказал Уормолд. Метрдотель отошел к другим гостям. Уормолд подозревал, что это его агент дробь семь; не странно ли, если по иронии судьбы он окажется и его убийцей? Уормолд оглянулся, но Картера уже не было: он отправился на поиски доктора Брауна. — Пейте, что дают, — произнес чей-то голос с шотландским акцентом. — Моя фамилия Макдугал. |
