Лестница от помещений для слуг вела прямо в главный вестибюль; оттуда доносился истерический смех, и, судя по звукам, там царило неконтролируемое веселье; похоже, оно делалось все более возбужденным и безумным по мере того, как вызывающая головокружение музыка становилась все быстрее и громче.

– Что они делают? – Прошептала Шайлер, когда они спрятались за одной из колонн с каннелюрами. – Почему у меня такое чувство... будто... будто мне хочется... причинить кому-то боль?

– Так действует Серебряная кровь. Подталкивают. Они пользуются Контролем, как и мы, только в противоположном направлении. Они пробуждают в душе ее худшие стороны.

– Может, нам следует кого-то предупредить? – Спросила Шайлер.

– Здесь не Рио. Нас слишком много, чтобы можно было нас одолеть. Серебряная кровь не станет рисковать и применять что-либо опаснее принуждения. Они пришли сюда только из-за тебя, – отозвался Джек, пытаясь очередной успокаивающей улыбкой замаскировать сложность их положения.

Шайлер не хотела ухнуть в пучину страха; она заставила себя успокоиться, сосредоточившись на сопротивлении поднимающейся изнутри дурноте, воздействию заклинания Серебряной крови. Им нужно было найти Оливера и убраться отсюда как можно скорее. Она подняла немалый шум, когда убегала от Джека, но зашкаливающий грохот болливудских музыкальных номеров заглушал большую часть этого шума. Гости решили, что она была частью представления – в частности, благодаря ее наряду. В своем сари она успешно слилась с артистами.

– Вот, держи, – сказал Джек, вручая ей маленький серебряный крестик на цепочке. – Это должно помочь. – Он вытащил такой же крестик из-под рубашки. – Часть формы венатора.

Они прокрались в сад и обнаружили Оливера. Он стоял в одиночестве под величественным буком с бокалом в руках. Если он и удивился, увидев Шайлер с Джеком, то никак этого не выказал, разве что чуть-чуть приподнял брови. Но Шайлер заметила, что когда он увидел их вместе, глаза его потускнели, и ей сделалось больно.

«Это не то, что ты подумал, – захотелось сказать ей. – Я люблю тебя».

Но, невзирая ни на что, повернувшись к Джеку, Оливер выглядел вполне приветливым и даже преувеличенно дружески пожал ему руку.

– Рад тебя видеть, приятель. Давненько мы не пересекались.

Джек, со своей стороны, ответил крепким рукопожатием. Эти двое явно вознамерились вести себя так, словно случайно встретились на вечеринке старшеклассников. Будто они тут – обычная компания учеников выпускного класса из Верхнего Ист-Сайда, обменивающаяся новостями и сплетнями.

– И что тебя сюда привело, Форс? Надеюсь, не дела Комитета? – Поинтересовался Оливер, пряча под небрежным тоном настороженность.

– Вовсе нет, – отозвался Джек, а Шайлер быстро ввела Оливера в курс дела.

Оливер мгновенно осознал, какая опасность им грозит.

– Ну и что вы задумали? – Спросил он. – У меня такое ощущение, что выбраться отсюда тихо нам не удастся.

– Пока что они не заметили, что Шайлер уже покинула приемную графини. – Джек огляделся по сторонам. – Думаю, мы сможем пройти...

Но тут он умолк, не закончив предложение, и поднял голову. На лице его отразилась тревога.

Шайлер взглянула поверх его плеча. На другой стороне двора появился барон де Кубертин. Но он сделался каким-то другим. Как-то изменился. Даже издалека Шайлер было видно, что глаза его горят красным. А зрачки – серебряные.

Левиафан.

Он застыл, обшаривая пространство взглядом ужасных глаз.

Шайлер повернулась к Оливеру и поняла, что он тоже заметил лжебарона.