— Слабак, — сказал я и запустил в ответ самонаводящиеся огненные стрелы. Счёт между нами стал «один-один». Стрелы погасли, разбившись о его защиту. Там, кроме панцирей кареострисов, было ещё много всего навешано.

Я уже потянулся, чтобы вызвать огненный смерч, когда почувствовал, что яйцо, примотанное к моей пояснице, раскаляется от моей холодной ненависти и начинает на контрасте жечь бок. Я дёрнул рукой и понял, что расцарапал её. При этом ярость, управляемая хладными эмоциями и разумом, кажется, начала проявляться в мир белым пламенем.

— Ты жил, как крыса, прячась по подземельям! — рычал я. — И умрёшь так же. Я тебя сожгу, не оставив даже праха.

— Остынь, — пятился по коридорам лабиринта Шпейер. — Остынь. Давай договоримся. Я верну все панцири, сверху ещё денег дам! И мы с тобой расходимся.

Я сжал руку и увидел, что из рассечённого предплечья на пол капает кровь. Мне показалось, что само время замедлилось. Шпейер начал двигаться, как будто муха в смоле. Кровь, капнувшая на пол, загоралась. И тут, подчиняясь наитию, я вытащил кортик и резанул одну из татуировок.

— Честь семьи не продаётся! И я тоже не продаюсь.

Моя кровь смешалась с демонической. Обе жидкости раскалились и стали похожи на лаву, от которой поднимаются языки пламени. И вдруг я понял, что это не просто змейка огня — это живой огонь. Он действительно ожил, превратился в какую-то хищную тварь, не то саламандру, не то длинного дракона. Внезапно он бросился на Шпейера, обвил его вместе со всеми щитами, оплёл от ног до головы, и начал медленно сжимать.

— А-А-А, что это? — вскричал Фридрих. — Отзови своего монстра! Всё! Давай договоримся! Я отдам тебе всё! До последней копейки!

Но я с наслаждением слышал, как хрустят щиты, как трескаются панцири, как взрываются в карманах Шпейера от огня артефакты. Огненная тварь, закрутившаяся вокруг вожака бандитов, просто оторвала ему голову, сожрала её, а затем пожрала и остальное тело. Всё произошло в мгновение ока, как будто ничего и не было.

А затем, с утробным урчанием, больше похожим на довольное мурлыканье, метнулась к моим ногам. Я не мог даже пошевелиться, понимая, что только что призвал потустороннюю тварь совершенно без пентаграмм и сложного ритуала вызова, явно перегнав программу обучения из второго камня.

Ещё у меня промелькнула мысль, что убить подобную тварь у меня уже не получится. Но она довольно урчала, затем мне показалось, что она почесалась лапкой, как кошка, и передала мне мысленное сообщение вроде того: «Зови ещё». После чего рассыпалась огненными искрами.

— Витя, чё у тебя там? — спросил Тагай. — Тут твой дед собрался второй армагеддец устраивать.

А я даже мысленно ещё не мог ничего ответить, но взял себя в руки и собрался.

— Останови деда, я скоро выберусь, — ответил я. — Только твоих малышей подберу.

После этих слов я увидел, как ко мне топают три небольших паучка. Пришлось присесть на корточки и поставить руку, чтобы они могли забраться на неё.

Глава 7

Императрица принимала своего дядю не так, как прежде, сидя на стуле с царственной осанкой и выпрямленной спиной, а полулёжа в специальном кресле. При этом выглядела она неважно: лицо её приобрело зеленоватый оттенок, щёки свисали, так сильно отекли, под глазами залегли тёмные круги. На весь кабинет разливался запах чая с корицей.

Светозаров поморщился, но сел напротив.

— Всё ли вами в порядке, Ваше Императорское Величество? — поинтересовался Иосиф Дмитриевич, внимательно глядя на свою племянницу.

— Да ничего не в порядке, — ответила императрица. — Тошнит от всех дел, спать хочу, очень устала. Да кто ж мне даст поспать? Дел невпроворот.

— Может, лекарям показаться? — предложил Светозаров.