И он вернулся обратно на Стену, но работал уже чисто механически, усиливая щитами великое строение. Но в какой-то момент он вдруг перешагнул грань возможного. Это произошло не сразу, постепенно, но довольно быстро. Однажды во время своей работы он начал слышать тихий шёпот стихии. А когда он работал, он выплескивал всю свою боль прямо в лёд. Всю свою ненависть, все свои чувства несправедливости. А потом лёд начал отвечать ему: сначала непонятным шёпотом, затем стал говорить гораздо громче.

А затем маг понял, что практически перестал слышать чужие голоса. Остался только голос стихии. Он перешагнул порог мыслимой магии и стал Грандом. Он растворился в стихии, потеряв человеческий облик. Он сам стал льдом. Ещё некоторое время что-то удерживало его в сознании, но потом он увидел, что всё, что ни делается, делается не так, как надо, неправильно, нехорошо.

Он со стороны наблюдал, как командиры разворовывали деньги, выделенные на снабжение армии. Он видел всю эту тщетность, всю неискренность, всю меркантильность человечества. Да, он видел, что кто-то старался, но кто-то другой на этом просто наживался, и всё. Это вызвало в нём настолько сильное отвращение к самому понятию «человек», что он решил: это действительно хуже всех возможных паразитов. Они просто пользуются всем тем, что им дано.

Тогда он исчез как человек окончательно. И он ушёл. Ушёл очень далеко на север и нашёл место, где бескрайние льды и постоянный мороз дали ему спокойствие. Людей здесь практически не было, а тех, кто набирался дерзости и приходил к нему, он просто уничтожал. Он не хотел иметь с людьми ничего общего. Не хотел, чтобы они, как тараканы, заполнили всё его жизненное пространство. И просто всех без разбора уничтожал.

Но сейчас, когда Зорич выплеснул на него воспоминания о дочери, все свои мысли о том, что весь этот поход — попытка её спасти, воспоминания о демонах… Что-то отозвалось в сердце этого существа, который когда-то был магом. Именно поэтому он показал себя, показал своё прошлое. Сейчас, конечно, он был ближе к элементалю льда, чем к магу и контролировал Викторию, но при всём том он всё же пожалел Зорича и спросил:

— И сколько тебе нужно этого минерала?

— Полтонны, — безнадёжно ответил на это Зорич.

— Хорошо, и я дам тебе этот объём, — ответил элементаль. — Дам сверху тем, кому ты обещал за то, что они помогут. Они тараканы, да, они мне ненавистны. И я мог бы дать только тебе. Но сам ты столько просто не унесёшь. Поэтому ради твоей цели и ради того, что тебе всё равно нужна помощь, так и быть: этим тараканам я тоже дам. Но они — паразиты, а ты — человек. Вот и вся разница. Они шли ради наживы, а ты пошёл ради дочери. Это две большие принципиальные разницы.

Зорич понимал, что у него просто не осталось сил после немыслимого мороза и каскада видений, заполонивших в какой-то момент его голову. Но при всём том он нашёл в себе силы склонить голову и сказать:

— Благодарю тебя, Гранд. Я не знаю, как тебя звали в прошлой жизни, но спасибо тебе. Это от моего имени и от лица моей дочери.

И тут раздался какой-то гулкий звук, как будто хруст откалывающегося ледника. И только потом до Зорича дошло, что тот, кого он назвал грандом, хохотал:

— Ты говоришь «спасибо» существу, которое даёт тебе минерал, что послужит для уничтожения всего человечества? Почему ты думаешь, я это делаю? Ради тебя?

Он снова расхохотался:

— Может быть, я делаю это ради того, чтобы наконец уничтожить всех паразитов?

* * *

После разговора с Мирославой я немного успокоился и отправил её пообщаться с Костей, а сам отправился к матери, потому что слишком много вопросов требовало обсуждения с ней.