«Нужен Вадим Рарогов к аппарату», — отбил сообщение Креслав.

Именно так звали теперь этого человека. Жил он у капища, стал рыжим, женатым потомком самого Креслава, охраняющим капище, которое пока никому не отозвалось. Если бы Виктор узнал, что некогда встречался с ним, то, наверное, сильно бы удивился. Но, на самом деле, наш мир очень мал, и люди в нём встречаются постоянно.

«Слушаю», — раздалось с того конца, а это означало, что Альберт Костович, отец Артёма Муратова, оказался один возле телеграфа, откликнувшись на срочный вызов Рарогова.

Креслав шифровкой отбил ему просьбу о помощи. По сути, это были совершенно никак не связанные между собой слова, набор ничего не значащих фраз, о которых было договорено заранее. Но человек на том конце, если он действительно был тем, кому предназначалось это послание, всё понял. А просил Рарогов о помощи для сына Альберта Костовича — Артёма Муратова. И в ответ он получил всего лишь одно короткое сообщение: «Привези их сюда».

Тут Креслава Рарогова всё-таки взяли некоторые подозрения. Он взял и отстучал текст напрямую: «Ты же не хотел с ним видеться».

Телеграф некоторое время молчал, после чего отстучал ответ:

«Я только не хотел подвергать его опасности, делать возможным заложником, если кто-то захочет шантажировать меня. Но это по-прежнему мой сын. И раз сейчас вопрос заключается в опасности для его жизни и здоровья — привози».

«Хорошо», — отстучал Креслав, и затем снова длинный, сложный шифр, который означал окончание переговоров.

В ответ он получил необходимые символы. Это означало, что общался он именно с тем, с кем и должен был. Затем он забрал ленту сообщений, сжёг в ладони и вышел из комнаты с телеграфом, запустив туда штатного телеграфиста, и направился на выход, желая немедленно довести до Виктора необходимую новость.

Но увидел его в гостиной рядом с отцом, и, пристально посмотрев на зятя и правнука, он сказал:

— Послушайте, вы же в Урум отправляетесь?

— Абсолютно верно, — сказал Виктор.

— Ну, значит, по дороге заглянете в Горный, — сказал Креслав.

— Что? — не поняли отец и сын вместе.

— Я договорился о помощи друзьям Вити: Артёму и Мирославе. Попрошу вас сопроводить их до Горного, и лишь затем отправляться в Урум. Разница в двадцать километров для огненных тохаров не крюк, — проговорил Рарогов и усмехнулся. — Я поеду с вами.

* * *

В кой-то веке я смог выдохнуть. Уже не помню, за сколько времени мне не было никуда бежать и что-то делать. Да, поездка уже была намечена, но только на утро. И перед тем, как всех грузить и везти в Горный, было время. И тут у меня срабатывала некоторая мысль, которую я ещё не додумал до конца. Неужели отец Артёма всё это время был поблизости?

И вот, перед тем как погрузить всех в экипаж и перевозить в Горный, я пришёл в комнату, где лежал Артём. Он был расслаблен, с полным умиротворением на лице, но при этом питался через трубочку. Рядом с ним, через небольшой проход, на точно такой же кровати лежала Мирослава. Она была напряжена, и на её лице как будто отражались какие-то эмоции, но я никак не мог их поймать.

Я сел между кроватями, посмотрел на обоих, затем всё-таки повернулся к Артёму и грустно улыбнулся, после чего сказал:

— Ну что, извини, конечно, меня, друг. Как мог, но хотя бы так. Ты, конечно, этого не знаешь и, возможно, не узнаешь никогда, но зато ты встретишься с отцом. Мне был хотелось, чтобы ты помнил, что он жив и никого не предавал, но я должен держать язык за зубами.