– Я что, должен всю жизнь прожить без женщин только потому, что у моей семьи такая несчастная судьба? – спросил Конн.

– Нет, сынок. Как только Хамерфел вновь станет твоим, можешь волочиться за любыми принцессами во всей Сотне Царств, – ответил Маркос, – но не позволяй какой‑нибудь деревенской девке поймать тебя в свои сети сейчас. Ты можешь найти себе пару получше, чем дочь пастуха, а девушка заслуживает с твоей стороны более приличного отношения, – добавил он. – Я ничего, кроме хорошего, никогда о Лилле не слышал. Твоя семья всегда честно относилась к женщинам. Твой отец, да сберегут боги его память, всегда был душой своего владения. Ты же не хочешь, чтобы о тебе говорили, как о молодом распутнике, который только и может, что путаться с женщинами по темным углам.

Конн повесил голову, понимая, что сказанное Маркосом – правда, но он все еще злился, что ему помешали. На душе у него скребли кошки.

– Ты говоришь прямо как христофоро[13], – сердито произнес он.

Маркос лишь пожал плечами.

– Ты мог сделать только хуже. Если следовать их вере, то, по крайней мере, никогда ни о чем не будешь сожалеть.

– Но и радоваться тоже, – пробормотал Конн. – Ты опозорил меня, Маркос, вытащив с танцев словно непослушного мальчишку, которому пора домой – спать.

– Нет, – ответил Маркос. – Хочешь верь, хочешь нет, мальчик, но, наоборот, я хранил тебя от бесчестия. Посмотри туда… – Он показал на пляшущих фермеров. Конн проследил взглядом за Лиллой, не преминувшей принять участие в танце. – Думай головой, сынок, – по‑доброму пожурил его Маркос. – Любая мать в деревне знает, кто ты. А тебе не приходит в голову, что каждая из них была бы рада заполучить тебя в зятья, воспользовавшись дочерью как приманкой?

– Как скверно ты думаешь о женщинах! – с отвращением воскликнул Конн. – Неужели ты действительно считаешь их такими корыстными? Ты никогда мне раньше этого не говорил…

– Да где уж нам, – произнес Маркос утрированным деревенским говорком. – До той ночи все считали тебя моим сыном. Теперь они знают, кто ты такой на самом деле – герцог Хамерфел…

– И с этим титулом да сиклем серебром в кармане я могу позволить себе купить кружку сидра, – сказал Конн. – Пока что мне от этого мало пользы…

– Дождись своего времени, юноша, когда‑то в Хамерфеле была целая армия, и далеко не все ее воины перековали мечи на орала, – сказал Маркос. – Когда настанет время, они все соберутся вновь, и произойдет это довольно скоро. Только имей терпение.

Они не спеша брели по деревенской улице, пока не подошли к маленькому домику, где проживали. Подошел старик хозяин – согбенный однорукий ветеран, проведший на службе большую часть жизни, – и принял у Маркоса с Конном плащи.

– Ужинать будете, господа?

– Нет, Руфус. Мы поели на празднике, – ответил Маркос. – Иди спать, дружище. Сегодня вечером ничего делать не надо.

– Тоже мне, чего придумали, – проворчал старый Руфус. – В прежнее время мы всегда следили за дорогой, на случай, если Сторн решит захватить хамерфелский урожай, а теперь в горах лишь зайцы по кустам возятся.

– Ладно‑ладно, – сказал Маркос и, подойдя к ведру с водой, зачерпнул ковшом попить. – К рассвету, я думаю, будет дождь, хорошо бы не сильный, пока зерно не засыпали в хранилища.

Он нагнулся, чтобы расстегнуть ботинки, и произнес, не глядя на приемного сына:

– Извини, что так резко одернул тебя, но мне кажется, что настало время кое‑что сделать.