– Так вы уезжаете, вы скоро покинете нас?

– Я уеду, когда получу то, что мне нужно, дорогая, – ответил он, крепче сжимая ее стан.

Она закусила губу.

– Я должна была знать это, – тихо проговорила она. – Я сама никогда не отказывалась от своих желаний. Ну, что же это такое?

Уголки ее рта несколько опустились, когда ее головка упала на его плечо. Опустив глаза, он заметил усыпанную рубинами ручку маленького ножа на ее груди.

Быстрым движением он освободился из ее объятий и встал на ноги. Она была очень красива в полумраке, с умоляюще простертыми руками, но он был тут совсем не для того.

Тарвин посмотрел ей в глаза, и она опустила их.

– Я возьму то, что у вас надето на талии.

– Я должна была бы знать, что белый человек думает только о деньгах! – презрительно крикнула она.

Она отстегнула серебряный пояс и бросила его. Он звякнул, ударившись о мрамор.

Тарвин не взглянул на пояс.

– Вы лучше знаете меня, – спокойно проговорил он. – Ну, подымайте руки. Ваша ставка проиграна.

– Не понимаю, – сказала она. – Дать вам несколько рупий? – презрительно спросила она. – Поскорее, Джуггут Синг ведет лошадей.

– О, я потороплюсь. Дайте мне Наулаку.

– Наулаку?

– Вот именно. Я устал от пьяных мостов, неоседланных лошадей и головокружительных зыбучих песков. Мне нужно ожерелье.

– А я получу взамен мальчика?

– Нет, ни мальчика, ни ожерелья!

– И вы пойдете утром к полковнику Нолану?

– Утро уже наступило. Вам лучше поторопиться.

– Пойдете вы к полковнику Нолану? – повторила она, вставая и становясь перед ним.

– Да, если вы не отдадите мне ожерелье.

– А если дам?

– Что это? Условие?

Он повторил вопрос, предложенный ему миссис Мьютри.

Ситабхаи с отчаянием взглянула на утреннюю звезду, уже начинавшую бледнеть на востоке. Даже ее власть над магараджей не могла бы спасти ее от смерти, если бы день застал ее вне стен дворца.

Этот человек говорил так, как будто ее жизнь в его руках, и она знала, что он прав. Если у него есть доказательства, он не постесняется представить их магарадже, а если магараджа поверит – Ситабхаи уже чувствовала прикосновение меча к ее шее. Она будет не основательницей династии, а безымянным призраком, исчезнувшим из дворца. К счастью, магараджа в тот день, когда Тарвин обвинял ее во дворе дворца, был в таком состоянии, что не понял его обвинений. Но теперь она беззащитна против всего, что вздумает предпринять против нее этот смелый и решительный иностранец. В лучшем случае он может возбудить против нее неопределенное подозрение индийских придворных, которое нанесет смертельный удар ее планам и вырвет магараджа Кунвара из-под ее власти, благодаря вмешательству полковника Нолана, а в худшем… Она не стала развивать ход мыслей в этом направлении.

Она проклинала жалкую слабость, которая помешала ей убить его, когда он был в ее объятиях. Она хотела убить его в первую минуту их свидания. Она слишком долго поддавалась очарованию чужой воли, более сильной, чем ее собственная; впрочем, время еще не ушло.