Почему, черт возьми, дочери – это такая нервотрепка?

Место преступления – дом Бена Эбботта

Ботаникал-плейс, Маунтин Брук

Дом Эбботта пах смертью. Он был закрыт уже неделю, и запах убийства впитался в стены и ткани обивки. Казалось, сам воздух пропах кровью и порохом. Отчасти это объяснялось знанием, что именно произошло в этих стенах. У Керри перед глазами возникли образы расстрелянных жертв, спровоцировав воспоминания о запахах с того, первого, визита.

До сих пор никто не потребовал вывести дом из-под охраны полиции, что было хорошо. Как правило, люди стараются как можно быстрее снять ограничения со своей недвижимости, но, поскольку в доме никто больше не жил, спешки не было.

Они начали снаружи, тщательно осмотрели все кусты и только потом зашли внутрь. В гараже все было просто. Бен Эбботт не принадлежал к тому типу умельцев, что предпочитают по возможности самостоятельно разбираться с хозяйственными нуждами, так что гараж был практически пуст. Жилые помещения внизу заняли дополнительное время.

Наконец они поднялись наверх. Керри занялась комнатой тещи, а Фалько взял на себя детскую.

Жаклин Роллинс любила розовый цвет. Почти вся одежда, висевшая в ее шкафу, либо была розовая, либо имела розовый оттенок. Она предпочитала туфли на практичной плоской подошве. У нее было всего две сумки: белая и коричневая. На момент смерти она пользовалась белой.

В кошельке у нее лежала их с Селой совместная фотография – первое найденное совместное фото. Немного наличных, но ни одной кредитки. Карточка страховки и удостоверение личности. Прав не было.

Керри снова проверила все полки и ящики. Между пружинами и матрасом и под кроватью. Затем приступила к первой из двух прикроватных тумбочек. Ничего в ящиках, кроме обычных салфеток, фонарика и типично личных вещей. Она проверила дно ящиков и под столешницей, как и в прошлый раз.

Пока что они ничего не пропустили за предыдущий обыск, уж точно не пистолет. Она перешла к тумбочке с другой стороны кровати.

Ничего полезного в ящиках.

Она сдвинула лампу и переместила на пол часы, потом вытащила ящики. Ни под одним из них ничего не было.

Керри всматривалась в пустые щели. Потом снова посмотрела вверх. Вдруг что-то привлекло ее внимание. С нижней стороны столешницы был приклеен блокнот или какая-то книжица. Как она могла пропустить это в прошлый раз?

Керри потянулась и отодрала блокнот. Не книга. Маленький блокнотик или мини-альбом. Шесть на десять дюймов.

Она села, скрестив ноги, на пол и открыла его.

На первых страницах была молодая женщина в самых разных местах. Одна фотография была сделана в квартире, другие – на улице. Во дворе. У дерева. Ничего необычного. Керри всматривалась в лицо женщины. Она казалась матерью Селы в двадцать – двадцать пять лет. Керри нахмурилась, присмотрелась повнимательнее. А может, и нет. В лице было что-то не то.

Керри перевернула очередную страницу мини-альбома. Некоторые места, где были сделаны снимки, выглядели смутно знакомыми. Судя по машинам на одной фотографии, это конец семидесятых, может, начало восьмидесятых. Если бы разглядеть номер машины…

– Девлин!

Схватив альбом, Керри поднялась на ноги и пошла искать напарника.

– Ты где?

– В детской.

Детская. Она направилась туда. Там сильнее пахло смертью. Багровые пятна на ковре напоминали любому, кто смотрел, что на этом месте разыгралась борьба за жизнь, проигранная Жаклин Роллинс.

– Что ты нашел?

Глядя на колыбельку, он показал внутрь.

– Это ты сделала?

Керри подошла к нему и посмотрела на белое белье с розовыми единорогами. Одеяло было откинуто, игрушечный единорог вместе с подушкой отодвинуты.