|
.. - Прошу прощения, мисс Фрейзи, но нам нужны факты. Кто эти трое, которые вас обвиняют? - Один из них полицейский, правда, он не носит формы, имя его мне неизвестно. Фамилия второго Хансен, юрист, его, кажется, зовут Рудольф, он поверенный тех людей, которые организовали этот конкурс. А третий - это человек по фамилии Гудвин, Арчи Гудвин, он работает у того детектива, Ниро Вульфа... Они все заодно. Это грязный заговор с целью... Я вместе с другими журналистами вытащил свою записную книжку - в основном, чтобы испытать новые для меня ощущения от участия в пресс- конференции, даже не платя взноса в Американскую ассоциацию газетчиков - и аккуратно все записал, хотя все это вряд ли того стоило. Спектакль все больше и больше превращался в игру в кошки-мышки... Гертруда Фрейзи стремилась сконцентрировать внимание присутствующих на лиге "За естественную женщину", и им уже пришлось проглотить пару-тройку лошадиных доз. Однако они не сдавались и упорно пытались выудить из нее информацию о тех якобы полученных конкурсантами ответах, из которых, учитывая возможность как-то привязать их к делу об убийстве, можно было бы при известной ловкости состряпать материал, пригодный для первой полосы. Но от нее не так-то просто было добиться хоть мало-мальски сносной затравки, она ведь упорно уверяла, что сроду ничего подобного не получала и вообще ничего об этом не знает. Они все не сдавались и продолжали ее обрабатывать, пока вдруг Билл Ларик не воскликнул: "Ребята, да ведь здесь же Гудвин!" и кинулся к двери. Вместо того чтобы немедленно уносить ноги, я переступил порог и плотно прижался спиной к открытой настежь двери, ибо моей главной задачей было предотвратить, чтобы она не закрылась, оставив меня не с той стороны. Они тут же набросились на меня, окружив таким плотным кольцом, что я даже не мог пошевелить локтем, чтобы засунуть в карман свою записную книжку, и стали требовать сообщений, правда ли, что конкурсанты получили ответы, и если это так, то когда, как и от кого. Я считал их своими друзьями. К журналистам всегда лучше относиться как к друзьям, во всяком случае до тех пор, пока они держатся в рамках, то есть не взяли тебя за глотку... - Да погодите вы! - взмолился я. - Скажите лучше, как назвать положение человека, которого одновременно тащат в двух противоположных направлениях? - Аномальным, - сразу же нашелся Чарлз Уинстон из "Таймса". - Спасибо, дружище. Именно это слово я и хотел услышать. Мне было бы чертовски лестно, поверьте, увидеть свое имя в газетах и моего шефа Ниро Вульфа - не забудьте про "е" на конце <Nero Wolfe> - тоже... Но ничего не поделаешь, приходится упускать такой редкий шанс. Ведь вы же сразу смекнули, что если конкурсантам и вправду кто-то разослал листки с ответами, это, может, станет ключом к разгадке дела об убийстве. И с моей стороны было бы просто наглостью, если бы я стал вам об этом рассказывать. На это существует полиция или прокурор округа. - Ой, Арчи, не морочь нам голову, - вступила Мисси Коуберн. - Оставь эту волынку для других, - бросил следом Билл Ларик. - Это что же, ваша личная точка зрения, - учтиво, но твердо поинтересовался Чарлз Уинстон из "Таймса", - что частный гражданин должен уклоняться от того, чтобы давать прессе какую бы то ни было информацию, касающуюся дела об убийстве, и что единственным источником такой информации должны служить для общественности соответствующие государственные институты? Мне только не хватало впутаться в эти "таймсовские" интриги! - Послушайте, люди, - снова обратился я к ним. |
