Деньги требовались в первую очередь для того, чтобы расплачиваться с рабочими — садовниками, лесником с горничными и поваром, которых им придется нанять.

И менеджер, который поверил в то, что кредит окупится, сдался. Он дал добро, и за время, прошедшее с марта по май того же года, Паэулл-Мэнор полностью преобразился.

Фрэнки охватывали то сомнения, то восторг при виде того, как ожил ее дом. Пруд вычистили и запустили в него золотых рыбок. Сад, похожий на джунгли, полностью преобразился: перед домом цвели клумбы, вокруг поставили изгородь, построили новую оранжерею, посыпанная гравием дорожка вела к голубым елям и лесу. Харриет даже наняла плотника, который построил два маленьких мостика через ручей, чтобы гости могли постоять там и полюбоваться водным потоком. В комнатах, которые годами не видели света, повесили новые люстры. Библиотеку разделили на две части. Одна стала офисом, где Харриет работала, вторая осталась в прежнем качестве.

Продуманная и хорошо поданная реклама обеспечила им постояльцев определенного сорта. Более девяноста процентов их гостей были туристы из-за океана, остальные десять процентов — англичане, уже отчаявшиеся найти настоящий английский отель.

Теперь, пять лет спустя, отель летом всегда был полон, весной и осенью — заполнен наполовину.

Одной из первых задач Харриет было найти повара, хорошо знающего английскую кухню. И теперь каждый день в четыре часа в зале с зеркальными стенами, уставленном комнатными растениями в кадках, подавали чай, а к нему теплые ячменные лепешки, сделанные по местному рецепту.

Достоинства отеля быстро оценили не только местные жители, но и члены совета колледжа Оксфорда и бизнесмены из Глостера.

И когда четыре года назад в дверь постучалась Ванни Лейн, спрашивая, не нужны ли им услуги хорошего гида и организатора, Харриет приняла еще одно поистине золотое решение, тут же взяв ее на работу. И ни разу об этом не пожалела.

Молодая американка имела бешеный успех как у туристов, так и у персонала. Она мигом заставляла любого соскучившегося по дому американского гостя почувствовать, что ему уделяют то внимание, к которому он привык, и ее организаторские способности были не хуже, чем у Харриет. Уже через месяц и Фрэнки, и Харриет не могли понять, как они раньше обходились без нее.

Ванни отыскала транспортную фирму, специализировавшуюся на старых автобусах, которые появились в пятидесятых годах, и при виде их новые гости ахали от восторга и хватались за фотоаппараты.

Те из них, кто отдавал предпочтение «турам Ванни», мог выбрать такие великолепные развлечения, как поездка в двухместной коляске с открытым верхом вокруг настоящей фермы или речной круиз по Темзе с завтраком из копченого лосося. По субботам можно было посмотреть на игру в крокет на зеленой деревенской лужайке или просто побродить по окрестностям.

Ванни, как вскоре поняла Харриет, знала, чего хотят ее соотечественники. За те четыре года, которые она проработала у Харриет, она напридумывала массу развлечений — от поездки в Уорик и Шекспировский центр в Стратфорде-на-Эйвоне до посещения заповедника.

Спустившись по лестнице, женщины направились на кухню, и Ванни бросила на подругу быстрый взгляд. Она была рада, что та выглядит лучше.

Как и все, кто знал Фрэнки Пауэлл, Ванни любила ее, и смерть этой женщины десять дней назад была для нее ударом. Но все постепенно приходило в норму.

Когда они вошли в кухню, от запаха свежеиспеченного хлеба у Ванни заурчало в животе, и довольно громко.