Как и все, кто знал Фрэнки Пауэлл, Ванни любила ее, и смерть этой женщины десять дней назад была для нее ударом. Но все постепенно приходило в норму.

Когда они вошли в кухню, от запаха свежеиспеченного хлеба у Ванни заурчало в животе, и довольно громко. Мейзи Брайс, кухарка, подняла на них глаза и улыбнулась.

— Привет. Уже встали? — весело спросила она, взглянув в лицо Харриет. — Ты все еще бледна, дорогая. Хочешь чашечку чаю?

Улыбнувшись, Харриет села за стол.

— Когда я отказывалась от чашки чаю? — лукаво спросила она.

В прошлом году Харриет одна управлялась с пансионом, стараясь снять с плеч Фрэнки даже самый маленький груз. И сейчас она будто наяву слышала ее голос, уговаривающий племянницу продолжать работу и превратить «Уиндраш-Шеллоуз» в нечто еще более великолепное.

Ванни, просматривающая утренние газеты, спросила:

— Это сегодня ты должна поехать в Пауэлл-Хаус?

И Харриет почувствовала, как поколебалась ее уверенность в себе при мысли, что ей надо присутствовать при оглашении завещания.

Нотариус Фрэнки был в отъезде, когда она умерла, и потому до сегодняшнего дня не мог огласить завещание. Оно должно было быть прочитано в Пауэлл-Хаусе, в двадцати милях отсюда. Харриет никогда не была там. Ей к тому же совсем не улыбалось встретиться со своей бабушкой. Хотя леди Грейс Паэулл не знает, что Харриет ее внучка…

— Да, сегодня, — ответила она, и что-то в ее голосе заставило Ванни поднять голову и внимательно посмотреть на нее.

— Волнуешься? — мягко спросила она, отодвигая газеты в сторону. — Хочешь, я поеду с тобой?

Ванни всегда опекала Харриет. Это была ее первая приличная работа с тех пор, как она приехала в Англию. И теперь отель стал для нее домом. А Харриет — сестрой. Она кое-что знала о запутанной истории Пауэллов и понимала, что вечер будет для Харриет трудным.

Но Харриет улыбнулась, и то, как она расправила плечи и подняла подбородок, несколько успокоило Ванни.

— Нет-нет, не беспокойся, — сказала Харриет. — Я в порядке.

Однако, сказав это, она несколько поторопилась…

В то время когда Ванни проверяла, есть ли у мистера Амерхейма все, чтобы с удовольствием провести время на реке, на другом берегу Атлантического океана Бретт Карвер проснулся среди ночи оттого, что зазвонил телефон. Он поднял трубку, сел, не одеваясь, на большой вращающийся стул и пододвинул к себе блокнот и ручку. Когда бы ни звонил Винсент Уайт, Бретт всегда делал для себя пометки.

— Да? Ну говори же, Винс, — прорычал Бретт в телефонную трубку, подавив зевок. — Что случилось? — Бретт внешне мало изменился с тех пор, как Ванни Макаллен исчезла из дома. Ни одного седого волоса. Все тот же вес. Только те, кто хорошо его знал, заметили, что взгляд его стал более мрачным.

— Решил, что вы захотите узнать… Ларнер обратился в суд — требует, чтобы Ванни Макаллен признали умершей.

Бретт заскрипел зубами.

— Ну, это у него не выйдет. Прошло еще недостаточно времени.

Адвокаты Бретта уже пояснили ему, сколько времени должно пройти, чтобы такое стало возможным.

— Да, но он все равно пытается этого добиться. Вы же знаете Джеймса Ларнера.

Бретт действительно его знал.

— Что-нибудь еще? — резко спросил он. — Как дела с той свидетельницей во Франции?

— Мне очень жаль, Бретт, — ответил Винсент Уайт. — Я знаю, как ты на это надеялся. Но у одного из моих ребят есть новости. Из Лондона.

Винсента Уайта, хозяина одного из лучших частных детективных агентств на восточном побережье Америки, Бретт и Чак Макаллен наняли пять лет назад, чтобы найти Ванни Макаллен.