Тогда он посмотрел на нее.

— Генри попал в аварию, все время просит… Словом, я понял так, что он хотел видеть Дайану…

— Поэтому последние два дня Томас пытался силой дотащить меня до постели Генри… — заметила Дайана, но умолкла, видя, как Энн встала, побелела как полотно и пошатнулась.

— Ну что ты натворил! — в ужасе закричала Дайана.

Сшибая стулья и друг друга, они бросились к кузине.

— Я натворил? — повторил Уильямс. — И ты еще говорила об испанской инквизиции! — воскликнул он, подхватывая Энн, которая потеряла сознание.

— Ну и что теперь ты будешь с ней делать? Не можешь же ты вечно держать ее так, словно это статуя Свободы, — сердито проворчала Дайана. — Неси ее в гостиную.

Уильямс осторожно опустил молодую женщину на диван; Дайана села рядом и принялась энергично массировать ей руки, говоря без умолку:

— Энн, все в порядке, Генри уже лучше. Сегодня же Томас доставит тебя в Лондон. Дорогая, ну очнись же! Я понимаю, каково тебе, но не надо вести себя так, будто ты безвольная тряпка! Ты же сможешь…

— Возьми, — сухо произнес Томас, протягивая Дайане стаканчик бренди. — Тебе что, необходимо тараторить, не закрывая рта?

Дайана кинула на него разъяренный взгляд, сама отхлебнула бренди, а потом приложила стаканчик к бледным губам Энн. Глаза кузины приоткрылись. Увидев это, Уильямс вздохнул с облегчением и направился к телефону.

Когда он кончил говорить, Энн уже пришла в себя, хотя все еще была очень бледной. Обе женщины вопросительно посмотрели на Уильямса.

— Мне удалось забронировать место на трехчасовой рейс. Но только одно.

— Пожалуйста! — умоляюще воскликнула Энн. — Отдайте его мне!..

— Том, — обратилась к нему Дайана, когда они вернулись в гостиную, проводив Энн, — почему ты не согласился, чтобы она тебя куда-нибудь подвезла.

Он задумчиво посмотрел на нее.

— А мне сейчас некуда ехать, Дайана.

Она пожала плечами.

— Ты мог бы попасть на следующий рейс.

— Это еще неизвестно. По моим источникам в аэропорту по-прежнему царит хаос, а завтра кончаются школьные каникулы.

— Ну так что ты собираешься делать? — Дайана начала терять терпение.

— Не знаю. А что ты предлагаешь?

— Ничего, — отрезала она. — Я-то пойду к своим лошадям. А ты, Том, делай что хочешь, — Она небрежно махнула рукой.

Он не пошел за ней, а она не стала оборачиваться.

Рут в конюшне не было, но Дайану приятно поразил безупречный порядок. Ровер и Джульетта приветствовали хозяйку радостным ржанием. Остальные лошади тоже чувствовали себя прекрасно, но она провела в конюшне довольно много времени, меняя им попоны на более легкие. Когда она закончила и направилась к себе наверх, гадая, там ли еще Томас или нет, уже стемнело. Может, он понял ее намек и заказал такси, пока меня не было? — подумала Дайана.

Ничего подобного. Он крепко спал на ее диване. Она постояла, глядя на него, но он даже не шелохнулся. Отвернувшись, Дайана тихо прошла к себе в спальню, бесшумно закрыла дверь и тоже легла.

5

Когда она проснулась, часы показывали семь тридцать вечера. Вскочив, она выбежала из спальни с невольным криком — и остановилась, увидев, услышав и почувствовав нечто удивительное.

Из кухни шел чудесный аромат, стол был накрыт на двоих, звучала музыка Мендельсона. Она увидела Томаса Уильямса с полотенцем в руках, возившегося в кухне.

— Что?.. — начала она ошеломленно.