— Правда?

— Правда. И, сознаюсь, меня это не слишком… обрадовало.

— Но ты же заявил мне, что я не в твоем вкусе!

— Разве можно верить всему, что говорит мужчина?

— Но почему? — прошептала она. — То есть я понимаю, что поначалу тебе не очень-то хотелось попасть в сети к такой отъявленной сердцеедке, как я… А ведь именно это ты слышал обо мне. Но почему сейчас, когда ты знаешь меня настоящую, тебя все равно что-то гнетет?

Вздохнув, Томас откинул голову назад.

— Дайана, — начал он медленно, — дня через четыре мне придется уехать — я всегда куда-нибудь уезжаю. Такова уж моя натура.

— Если… — Дайана на мгновение замолкла, подыскивая слова. — Если бы ту женщину устраивал твой образ жизни, ты бы остался с ней?

Томас задумался.

— Видишь ли, она уверяла, что понимает меня. Говорила, что частые разлуки не имеют значения… Но на деле все оказалось иначе.

— Может, вы просто не подошли друг другу? — предположила Дайана, и в ее глазах промелькнула смутная надежда. — Что, если твоя профессия породила неприятие серьезных длительных отношений? И то, что мать оставила вас с отцом, тоже могло сыграть свою роль в твоем отношении к жизни?

Губы его дрогнули.

— Наверное, да. Но мне нравится то, как я живу. И я вряд ли смогу измениться… Вот только мне бы не хотелось, чтобы кто-то страдал из-за меня.

Дайана прикусила губу, а потом быстро-быстро зашептала:

— Только не говори, пожалуйста, что жалеешь о том, что мы встретились. Умоляю тебя…

— Черт! — пробормотал Томас. — Нет, я не жалею. Но ты… ты же ждешь от жизни совсем другого, нежели я…

— Том, — прервала она его, — обещаю тебе, если через четыре дня ты не передумаешь, ты сможешь уехать от меня с легким сердцем… — Дайана внезапно нахмурилась. — А там, куда ты направляешься, тебя могут убить?

— Все возможно. Такая уж у меня работа. — И он погладил ее по волосам. — Так что же ты хотела мне пообещать?

Ей было уютно в его объятиях, хотя вид у нее был вызывающий и встревоженный одновременно.

— Если ты поедешь… Когда ты поедешь… Словом, клянусь: ни слез, ни упреков не будет!

— Ты что, предлагаешь мне заняться любовью?

— А почему бы и нет, — решительно заявила она. — И если ты собираешься прочитать мне нотацию, то напрасно. Я отношусь к тем, кто быстро принимает решения и говорит, что думает!

Томас так долго молчал, что она заволновалась, что выставила себя перед ним в невыгодном свете.

— Дайана, а ты не торопишь события? — наконец осторожно произнес он.

— Разве? Да ты же не можешь от меня рук оторвать, милый Том. — Аргумент, похоже, подействовал, и Дайана продолжила: — Подумай о твоем душевном равновесии, о хорошем настроении. Я могла бы оказать на вас целебное воздействие, мистер Элиот, — добавила она шутливо, заметив насмешливые огоньки в его зеленоватых глазах.

— Мне кажется, все это должен был бы говорить я, Дайана…

— Почему? Ну почему мужчины считают, что инициатива во всем и всегда должна исходить от них?

— Дайана, ты меня убедила, — произнес он с хрипотцой в голосе. — Время разговоров действительно прошло. — И, опустив голову, он начал жадно целовать ее…

Одна-единственная лампа освещала ее кремовую с голубым спальню.