- Я что-то никак не допру...
- Вы обязаны допереть, - сурово произнес Безил. - Надеюсь, вы
понимаете, что сотрудники ВР-тринадцать имеют право ходить где угодно и
когда угодно?
- Да, конечно, виноват! - ответил человек в каске. - Я в ПВО только со
вчерашнего дня. Два налета подряд - просто блеск! - Не успел он это
проговорить, как сирены дали отбой. - Ах, так это просто розыгрыш! -
воскликнул он.
Этот тип слишком жизнерадостен для служебного лица в первые часы войны,
решил Безил. Жупел газовой атаки не произвел на Пупку достаточного
впечатления: она едва слушала от страха; пожалуй, стоит испытать его на
более восприимчивом слушателе.
- Не вешайте носа! - сказал Безил. - Возможно, в эту самую минуту вы
вдыхаете мышьяковый газ. Следите за своей мочой ближайшие дни.
- Ни хрена себе! Как, бишь, вы сказали, вас зовут?
- ВР-тринадцать.
- А вы что, занимаетесь газом?
- Мы занимаемся всем. Бывайте здоровы. Он повернулся и пошел, но
человек в каске следовал за ним по пятам.
- А мы его учуем или как?
- Нет.
- Ну там будем кашлять или что-нибудь в таком роде?
- Нет.
- И вы думаете, они сбросили его прямо вот в эту минуту и улетели, а мы
теперь кандидаты в покойники?
- Дорогой мой, я ничего не думаю. Ваш долг уполномоченного ПВО - все
разузнать.
- Ни хрена себе!
Будешь знать, как кричать на меня на улице, подумал Безил.
После отбоя в мастерской Пупки Грин собрались ее друзья-приятели.
- Я ни капельки не испугался. Я так удивился собственной храбрости, что
у меня голова кругом пошла.
- Я тоже не испугался, только настроился на мрачный лад.
- А я так просто обрадовался. В конце концов все мы вот уж сколько лет
говорили, что существующий строй обречен, правда? Я хочу сказать, для нас
выбор всегда был: либо в концентрационный лагерь, либо взлететь на воздух. Я
просто сидел и думал: уж лучше взлететь на воздух, чем быть забитым насмерть
резиновыми дубинками.
- А я испугалась, - сказала Пупка.
- У вас всегда самые здоровые реакции, дорогая. Право, Эрчман сотворил
с вами чудеса.
- Ну, не уверена, что на этот раз мои реакции были такие уж здоровые. Я
поймала себя на том, что я молюсь.
- Не может быть! Вот это уж никуда не годится.
- Вам лучше снова наведаться к Эрчману.
- Если только он не в концлагере.
- Все там будем.
- Если кто-нибудь упомянет еще хоть раз о концлагерях, - сказал Эмброуз
Силк, - я откровенно взбешусь. ("У него была несчастливая любовь в Мюнхене,
- пояснил один из друзей Пупки другому, - там докопались, что он наполовину
еврей, и молодца в коричневой рубашке упекли". |