Элпью сразу же увидела миссис Уилсон и села рядом с ней.

Священник взял богослужебную книгу и пошел к алтарю.

– К вам, осужденные на смерть, я обращаюсь: покайтесь, – возгласил он, открывая молитвенник и кладя его перед собой на богато украшенный дубовый аналой.

– Что происходит? – прошептала миссис Уилсон. – В какую игру играет Коули?

– Мне нужно прояснить несколько вопросов, – прошептала в ответ Элпью. – Вы или ваш муж имели какие‑нибудь дела с королем?

– Вы с ума сошли? – резко обернулась к ней миссис Уилсон. – Если бы я была знакома с королем, как вы думаете, неужели бы я первым делом не воззвала к его милосердию?

– Скажите, когда вы начали замечать странности в поведении мужа?

– В январе, – ответила миссис Уилсон. – В начале января.

Элпью замолчала, припоминая, о чем еще она хотела спросить, священник тем временем тараторил:

– …И лишь непрестанно укрощая наши греховные страсти, мы сможем почить с ним, и через могилу и врата смерти прийти к нашему благому воскрешению…

– Вы знаете кого‑нибудь в Актоне?

Миссис Уилсон смерила Элпью взглядом.

– В чем дело? Придумывая все эти непонятные вопросы, вы хотите меня убедить, будто все равно заслуживаете платы? Даже несмотря на то, что позволяете мне умереть за преступление, которого я не совершала?

Элпью не сдавалась. Ей не хотелось напоминать миссис Уилсон, что она сама признала себя виновной в этом злодеянии.

– Вы знаете кого‑нибудь в Актоне?

Миссис Уилсон покачала головой.

– … И мудрецы умрут, – бубнил священник, – и тоже канут в вечность, как и невежи и глупцы, и оставят свои сокровища другим. И все равно они думают, что дома их будут стоять вечно и что жилье их будет переходить из поколения в поколение…

– Вы доверяете своему адвокату?

– Коули? – переспросила миссис Уилсон. – Я знала его, когда еще была ребенком. Хотя после этой катастрофы я бы не стала рекомендовать его как специалиста по уголовным делам.

– Вы знали, что он обчистил ваш дом?

Лицо миссис Уилсон омрачилось.

– В самом деле? Полагаю, чтобы покрыть свои расходы. – Она глубоко вздохнула. – Крайне важно, чтобы юрист не голодал. Жаль, что за свой гонорар он сделал так мало.

– У него на каминной полке стоят ваши часы.

– Что ж, лучше так, чем их заберет государство. Детей у меня нет, наследников тоже. Несмотря на порошки Бо. И родственников нет. У меня был только мой муж. Теперь у меня нет ничего. А завтра… – Она повесила голову, и по щекам ее заструились слезы. – Не станет и меня.

– И падут они в ад, как овцы, и смерть поглотит их, а праведники наутро обретут над ними власть…

– Вы не знаете ни о чем таком, что случится в середине сентября?

– Зачем мне беспокоиться о будущем, которого я не увижу?

– Миссис Уилсон, умоляю вас, помогите мне. Еще есть шанс. Я чувствую, что вплотную приблизилась к разгадке секрета, который необходимо знать, чтобы спасти вашу жизнь, но вы должны мне помочь.

– … И сидят во тьме и в смертной тени, крепко прикованные несчастьем и цепями. Потому что восстали против слов Господа, и не прислушались к совету благочестивейших. И сердца их Он тоже обрек на страдания, и пали они, и не нашлось никого, кто бы помог им…

– Слушайте священника, миссис Уилсон. Есть человек, который может вам помочь, и это – я…

– Священник, – закричала, поднимаясь со своего места, миссис Уилсон, – прошу вас, уберите от меня эту скверную женщину.