– Как мне следует называть вас? – спросил Киф, впервые разговаривавший с “сэром”.

– Называйте меня просто Кинан, поскольку мы вскоре, я думаю, станем друзьями.

– Вы в этом уверены? Я имею в виду – в том, что мы станем друзьями? Должен предупредить вас, что я не стремлюсь заводить лишних знакомых.

– Боюсь, у вас нет выбора, – улыбнулся Гормли. – У нас с вами слишком много общего. И к тому же, насколько мне известно, друзей у вас достаточно много.

– В таком случае у вас неверная информация, – Гарри нахмурился и покачал головой. – Настоящих друзей я могу пересчитать по пальцам.

Гормли решил, что настало время перейти непосредственно к делу. В любом случае его интересовала реакция Кифа в экстремальной ситуации. Она могла послужить еще одним подтверждением правильности его решения.

– Вы говорите о живых, – спокойно произнес он, но улыбка с его лица исчезла. – А вот других, думается мне, гораздо больше...

Гарри словно ударили. Он часто думал о том, что будет, если кто‑нибудь вдруг спросит его об этом напрямую, вот как сейчас. Теперь он знал. Ему стало плохо.

Он отпрянул назад и, нащупав расшатанный стул, плюхнулся на него. Он был бледен как смерть, дрожал, задыхался и смотрел на Гормли глазами загнанного в ловушку зверя.

– Я не знаю, о чем вы говорите..., – попытался отрицать он, но Гормли, не дав ему договорить, резко оборвал:

– Прекрасно знаешь, Гарри! Тебе хорошо известно, о чем я говорю. Ты – некроскоп. И вполне возможно, ты единственный некроскоп во всем мире!

– Вы, должно быть, сошли с ума, – в отчаянии прошептал Гарри. – Вы приходите сюда и обвиняете меня... бог знает в чем. Некроскоп? Такого не может быть. Всем известно, что невозможно... невозможно...

Он в замешательстве замолк.

– Невозможно что, Гарри? Разговаривать с мертвыми? Но у тебя ведь это получается, не так ли?

На лбу у Гарри выступил холодный пот. Он стал хватать ртом воздух. Он понял, что попался. Попался на месте преступления, как вурдалак с окровавленным сердцем в руках, как насильник, скорчившийся между бедрами своей жертвы под лучом полицейского фонаря... Ему никогда не приходило в голову, что это могут расценить как преступление – ведь он никогда никому не причинил вреда, – но сейчас...

Подойдя к Гарри, Гормли взял его за плечи и встряхнул.

– Придите же в себя, молодой человек! Вы выглядите, как нашкодивший мальчишка, которого поймали в момент мастурбации. Вы не больны, Гарри, то, что вы делаете, не есть проявление болезни – это большой талант!

– Это тайна, – слабо запротестовал Гарри, лицо его горело. – Я... я не причинял им вреда, я бы никогда не смог это сделать. Если бы не я, с кем еще они бы разговаривали? Они так одиноки!

Он был уверен, что его ждут крупные неприятности и, стараясь оправдаться, говорил сбивчиво и невнятно. Больше всего на свете Гормли боялся оттолкнуть его от себя, испугать!

– Все в порядке, сынок, все в порядке, успокойся. Никто тебя ни в чем не обвиняет.

– Но это же тайна! – настаивал Гарри. Он окал зубы, начиная сердиться. – Во всяком случае, было тайной. Но теперь, если об этом узнают...

– Никто ничего не узнает.

– Но вы же знаете!

– Это моя работа, сынок, знать о таких вещах.