"Драгошани? Я чувствую твой запах, Драгошани! Ты пришел, чтобы снова мучить меня? Ты снова будешь задавать мне вопросы и требовать от меня что‑то? Ты хочешь украсть все мои секреты? Постепенно, один за одним, до тех пор пока у меня не останется ничего? А что потом? Каким образом ты можешь отплатить мне, пока я лежу здесь, в холодной земле? Кровью этого поросенка? Да‑а‑а‑а. Думаю, что так. Еще один поросенок тому, кто часто купался в крови мужчин, девственниц и целых армий!

– Кровь – кровь и есть, старый дракон, – ответил Драгошани. – После того как ты выпил ее прошлой ночью, ты кажешься гораздо более энергичным.

"После того как я выпил? – раздался вздох, но трудно было определить, искренним ли он был. – Нет, она досталась земле, Драгошани, а не этим старым костям”.

– Я не верю тебе.

«Мне нет до этого дела, уходи, оставь меня, ты меня бесчестишь. У меня для тебя ничего нет, и от тебя мне ничего не нужно. Я не хочу с тобой разговаривать. Убирайся!»

Драгошани усмехнулся:

– Да, я действительно принес еще одного поросенка, достанется он тебе или земле – не знаю. Но у меня есть кое‑что еще, кое‑что особенное. Разве что...

Старик заинтересовался, он был заинтригован:

«Разве что?..»

Драгошани пожал плечами.

– Возможно, прошло слишком много времени. Может, тебе это неведомо. Наверное, это не по силам даже тебе. В конце концов ты не более чем мертвец... – и прежде чем старик смог ответить, добавил:

– Или бессмертный, если тебе так хочется.

«Да, я настаиваю на этом. Ты издеваешься надо мной, Драгошани? Что именно принес ты сегодня ночью? Что ты хочешь мне дать? Что ты... предлагаешь?»

– Может быть, больше, чем мы способны друг другу дать.

«Говори же!»

Драгошани рассказал ему о том, что было у него на уме, о том, что хотел он сделать.

"Ты станешь торговаться? Что бы ты хотел в обмен на эту... совместную работу?” – Драгошани почти явственно увидел, как вампир облизывается.

– Знание, – быстро ответил Драгошани. – Я мужчина и, как мужчина, конечно, знаю женщин, – солгал он, – и...

Он смущенно умолк, потому что старик в этот момент насмешливо захихикал. Лгать ему было ошибкой.

«О, даже так? Ты знаешь женщин как мужчина? Ты хорошо их знаешь? Так ли, Драгошани?»

Сжав зубы, Борис процедил:

– У меня не было времени... моя работа, учеба... у меня не было возможности...

"Время? Учеба? Возможность? Драгошани, ты же не ребенок! Мне было всего одиннадцать лет, когда я впервые лишил девушку невинности – это случилось тысячу лет назад. После этого для меня не имело значения – девственница, шлюха, проститутка... Я имел их всех и по‑всякому, но мне всегда хотелось еще и еще... А ты? Ты даже ни разу не пробовал? Ты никогда не окунался в пот, в сок, в горячую сладкую кровь женщины? Ни одной? И ты смеешь называть меня мертвецом?

Старик расхохотался – хохот его был громким, неистовым и непристойным. Все это казалось ему чрезвычайно забавным. Старик все хохотал и хохотал, и Борису померещилось, что он сейчас оглохнет, волна хохота обрушилась на него словно шквал, словно волны ревущего океана.

– Будь ты проклят! – он встал и, топнув ногой, сплюнул. – Будь ты проклят!

Борис бил кулаками по земле и обломкам плит, не переставая повторять:

– Будь ты проклят! Проклят! Проклят!!!

Старейший на минуту затих, а затем словно в кошмарном сне Борис услышал раздавшийся в его голове голос:

«Но я давно уже проклят, сын мой! Так же как и ты.