|
– Даже если вы подыщете мне другую женщину. У меня свои планы. – Наверное, я кажусь вам чудаком? – Совсем нет. То есть вы, конечно, не без странностей, но это проявляется в другом. Буду с вами откровенен, вы не тот человек, с которым я смог бы жить бок о бок. И вообще для меня все это слишком туманно. Похоже на дурной сон. Стаймер принял мой отказ с обычным для него невозмутимым спокойствием. Чувствуя необходимость прибавить еще несколько слов, чтобы закрыть тему, я спросил, для чего ему нужен столь тесный союз со мной – чего он ждет? Я не собирался пускаться в такую авантюру, но из вежливости притворился, что меня интересуют детали его плана. Меня и правда занимал вопрос, какая роль в этом сценарии предназначалась мне. – Не знаю, с чего начать… – задумчиво проговорил Стаймер. – Предположим… всего лишь предположим… что мы нашли подходящее местечко. Где нибудь на Коста Рике, а может, в Никарагуа – там, где жизнь проще, а климат приятнее. Возможно, там найдется девушка вам по вкусу… Разве такое трудно представить? Тогда… Вы как то говорили, что хотите… что намерены… когда нибудь заняться сочинительством. Сам я писать не могу, но у меня есть идеи, множество идей, уж поверьте. Работа адвоката по уголовным делам не прошла даром. Вы тоже не зря читали Достоевского и остальных сумасшедших русских. Не пора ли самому пуститься в плавание? Достоевский мертв, он принадлежит истории. От него мы и станем плясать. От Достоевского. Он писал о душе, мы будем писать о разуме. Стаймер опять замолк. – Продолжайте, – попросил я. – Звучит интересно. – Видите ли, – заговорил он снова, – в мире нет больше того, что зовется душой. То, что вам так трудно приступить к писательской работе, частично объясняется этим. Как писать о людях, у которых нет души? А вот я могу. Я долго жил с такими людьми, работал на них, изучал, анализировал их поступки. Речь идет не только о моих клиентах. В преступниках всегда видят бездушных людей. А вот что я вам скажу – в мире нет никого, кроме преступников, куда бы вы ни обратили взгляд. Чтобы быть преступником, не обязательно совершать преступления. Теперь вам ясно, что я имел в виду, приглашая вас с собой?… Я знаю, вы можете писать. Мне же все равно, кто напишет мои книги. Вам понадобится несколько жизней, чтобы обработать собранный мной материал. К чему тратить время? И еще я забыл сказать вот что… возможно, это вас отпугнет… Будут опубликованы эти книги или нет – вопрос второстепенный. Главное – выбросить их из себя. Идеи принадлежат всем – я не считаю их своей собственностью… Стаймер глотнул ледяной воды из стоявшего у кровати кувшина. – Мой план, наверное, кажется вам безумным. Не принимайте сразу решение. Хорошенько все обдумайте! Посмотрите на мое предложение с разных точек зрения. Не хочется, чтобы вы согласились, а месяца через два разочаровались и остыли. И еще – позвольте обратить ваше внимание на одно обстоятельство. Если вы и дальше будете пребывать в нерешительности, у вас никогда не хватит смелости сделать рывок. Вашему теперешнему прозябанию нет оправданий. Вы плывете по течению – наглядное подтверждение закона инерции. Стаймер откашлялся, словно смутившись резкости своих суждений. Затем снова заговорил – быстро и ясно: – Согласен, я не самый идеальный компаньон. У меня куча недостатков, я законченный эгоцентрист – никогда этого и не скрывал. Зато мне чужды зависть и ревность и в привычном смысле даже честолюбие. |
