Кто то, помимо него самого.

Если бы он был верующим, то, не задумываясь обвинил бы во всех бедах Дьявола. Или даже самого Всевышнего. Но в Бога Гарс не верил, а посему надеялся, что когда нибудь он доберется до тех существ, которые сначала заманили его в сети иллюзии, а потом оставили с носом и заставили чувствовать себя преступником. Кем бы ни были эти существа – людьми или нелюдями!

Ничего, если он не подохнет раньше времени, то еще посмотрит в глаза этим уродам и садистам! И одним взглядом он не ограничится!

Кто то опустился рядом с Гарсом на землю и тяжко вздохнул.

Гарс покосился на соседа.

Конечно же, это был Грон. Он был один из всех оставшихся в живых, кто еще был способен общаться с Гарсом. Другие делали вид, что Гарса вообще не существует.

– Есть предложение, – с трудом переводя дух, прохрипел мэр Очага. Бывший мэр. Бывший друг. Все они теперь были бывшими. Бывшими отцами, бывшими мужьями, бывшими людьми…

– Какое? – заставил себя выдавить Гарс, не глядя на Грона.

– Только это не я придумал. Воля народа. Я только передаю ее тебе. Есть один способ покончить со всеми проблемами. Быстро и без мучений. Ты как? За или против?

– Чего? – переспросил Гарс. – За или против чего? Грон прикрыл глаза, веки которых были разъедены до кровавых язв солнечными ожогами.

– «Быть или не быть?» – перекосив лицо, процитировал он. – «Иль умереть, забыться и видеть сны?..» Ты еще не потерял атомайзер?

– Да ты что, Грон? – просипел Гарс и натужно закашлялся. – Ты хочешь, чтоб я совсем почувствовал себя злодеем?

– А ты им себя не чувствуешь? – попытался ухмыльнуться бывший приятель Гарса. – Ладно, неважно… Тут другое дело. Люди сами этого хотят, Гарс.

Гарс огляделся. Оказалось, что Сван, Брин и Лагмар неотрывно смотрят на него. Словно читая его немой вопрос, каждый из них лишь медленно кивнул.

К горлу подкатил неудержимый приступ тошноты, и, отвернувшись от Грона, Гарс издал характерный блевательный звук, но рвоты не последовало – желудок давным давно был пуст, а во рту даже не было слюны…

– Нет, – отдышавшись, возразил он. – Я этого не сделаю!

– Не дури, Гарс, – попросил Грон. – В данных обстоятельствах это не преступление. Преступлением будет твой отказ сделать это.

Гарс с трудом поднялся на ноги.

– Не ет! – заорал он. Вернее, попытался заорать, но из стянутой жаждой глотки вырвался лишь нечленораздельный рев. – Вот вам всем! Пока я жив, никто из вас не получит избавления таким способом, вы поняли?! Я что, один должен мстить за тех, кто погиб на ваших глазах, да? Неужели вам не хочется порвать глотку зубами тем гадам, которые причинили нам столько страданий?

– Не ори, Гарс, – устало проговорил Грон. Остальные сидели молча и неподвижно, как мумии. – Это не поможет. Если ты не сделаешь то, о чем мы тебя просим, тогда это сделает кто нибудь другой. Сван, например. Или я. Мы отберем у тебя силой атомайзер и сделаем то, что наметили. А последний из нас покончит с собой. Только тебя мы не тронем. Это я тебе обещаю.

Тогда Гарс больше не стал терять время на объяснения. Он повернулся и пустился бежать прочь.

Сердце тут же застучало так, будто готово было выскочить из груди, а раскаленный воздух кипятком обжег пересохший рот.

Гарс взбежал на ближайший пологий холм и почувствовал, что сил бежать больше нет. Оглянулся назад. Сван был уже совсем близко, а другие плелись, даже не пытаясь изобразить бег.