Тойер сумрачно молчал. Вошел Лейдиг и произнес:

– Наконец‑то получился содержательный разговор. – Казалось, он упивался возникшей паузой, пока шел к своему столу. Одна, две, три секунды, напряженные взгляды, устремленные на него одного. – Вот. «Альбом дружбы». – Он поднял над головой маленький квадратный альбом. – Его дала нам одноклассница Анатолия.

– Мышка Дидл, – довольным тоном констатировал Хафнер. – Немецкий ответ империалистической свинье по фамилии Дисней.

Еще два года назад Тойеру пришлось бы долго выспрашивать, что за штука этот «Альбом дружбы», но за эти месяцы он и сам иногда пополнял «анналы» Бабетты. На вопрос о любимой музыке лгал – «Бах», чтобы не показаться легкомысленно молодящимся, написав «поп». Говоря по правде, лгал он там всегда, но для разнообразия иногда ставил прочерки.

– Анатолий сделал тут запись, – объявил, наконец, Лейдиг. – Кажется, он действительно был аутсайдером в классе. Девочка заявила, что ей стыдно перед одноклассниками, и попросила никому не рассказывать. Мы и не станем, ведь…

– Ладно, – нетерпеливо перебил его Тойер, – не тяни кота за хвост.

– Так вот послушайте, что он написал о своем самом большом желании: «Я хочу когда‑нибудь встретить могучий горилла. И чтобы без решетки. Этот животный меня восхищает. Говорят, что надо учиться у люди, почему не у такой красивый животный». Тогда он, конечно, еще плохо знал немецкий.

Лейдиг выжидающе взглянул на коллег. Тойер стал подыскивать возражения, но ему ничего не пришло в голову.

– Не торопись, Лейдиг. – Хафнер пригубил что‑то из маленькой медной амфоры, сменившей стальную фляжку, – его манеры становились все утонченнее. – Допустим, я пристукну кого‑нибудь, потом непременно сделаю запись в своем альбомчике, что тот несчастный прикончил сам себя, и поставлю внизу его имя! Шеф, преступление совершила девчонка!

– Ну разумеется, – кивнул Тойер. – Ты что пьешь‑то?

– Солодовое виски. Крепость шестьдесят градусов! – Хафнер явно гордился тем, что способен употреблять столь крепкие спиртные напитки, оставаясь на ногах. – Девчонка…

– Хафнер, – ледяным тоном возразил Лейдиг. – Я не дилетант в нашем деле. Почерк его, ведь у нас лежат его вещи, а всем ученикам было велено привезти с собой тетради. Их учитель довольно строгий.

– Точно, – раздраженно согласился Хафнер, – тоже верно. Бедным детям даже пришлось пожертвовать двумя днями каникул. А еще и одноклассника потеряли!

Такие смелые версии и яростные выпады означали лишь одно: их коллега основательно набрался.

Тойер перечитывал запись Анатолия, провозвестницу его смерти. Этого занятия ему хватило на весь вечер.

4

В следующие дни продолжал подтверждаться «вариант Кинг‑Конга» – это выражение все больше укоренялось в умах. Тем временем коллеги с севера побеседовали с матерью Анатолия – Тойер надеялся, с должным тактом – и не узнали ничего особенно важного.

Осталось провести еще несколько завершающих опросов. Сначала Тойер намеревался присутствовать на всех, но координация действий с другими странами и Шлезвиг‑Гольштейном, который казался ему таким же зарубежьем, отняла у него много времени. С мальчишками беседовал Хафнер. Пожалуй, те этого заслуживали, поскольку, по сведениям одноклассниц, они особенно притесняли бедного Анатолия. Тойер, пытавшийся в это время расшифровать факс египетского собрата по ремеслу, начал сомневаться в этом.